А с этой схемой мне пришлось несколько лет провозиться: когда я вернулась в городок, дед меня как раз на нее и посадил. То есть на «оптимизацию техпроцессов производства», а потом мне пришлось ее дорабатывать под другие марки ламп: производство-то их в стране закончилось, я в режиме ошпаренной кошки по всему бывшему Союзу все лампы, какие на складах имелись, скупала из «неликвидов» предприятий… зато потом мне лично Киндер-сюрприз вручил отраслевую медаль «За сохранение важнейшего производства». Ну да, на этих лампах у меня и завод пару лет существовал, продавая устройства китайцам за большие деньги: в реакторных-то залах полупроводники слишком быстро дохнут… Так что эту схему я и ночью после крупного банкета, вообще в сознание не приходя, расписала бы. Но для нынешних специалистов «моя» схема выглядела да, очень уж переусложненной, в ней каждый операционный усилитель не две лампы содержал, а шесть — но что поделать, если советская промышленность производила только стержневые пентоды? Зато у меня появилась шикарная отмазка: когда тот же Солодовников спросил, почему у меня в схеме исключительно пентоды используются, я ответила, что просто про другие лампы ничего еще не знаю…
Но для того, чтобы целиком реактором управлять, схема безусловно не годилась. У меня даже по самым первым прикидкам получалось, что в управляющем контуре потребуется АВМ каналов так на сотню, а ведь реактор реактору рознь и машину нужно делать настраиваемую на очень широкий круг параметров. А решить такую задачку ой как не просто. Но все это — дело будущего, а сегодня, когда внезапно в руках оказалось много денежек, нужно попытаться их с умом потратить — пока они не закончились…
Дмитрий Антонович с интересом наблюдал за тем, как проходило заседание ученого совета. Вообще-то ему на этом заседании было присутствовать не обязательно, но он — заняв совсем недавно должность ректора этого прославленного учебного заведения — считал свои долгом быть в курсе проводимых научных работ. Тем более работ по закрытым тематикам, ведь ему в дальнейшем за них и отчитываться в руководстве полагалось.
А заседание было интересным с самого начала. Во-первых, на нем присутствовали не только профессора Училища, но и представители заказчика — причем, судя по тому, что тут же сидел и первый отдел в полном составе, и несколько более высокопоставленных сотрудников Госбезопасности, тема была именно «государственной важности». Но вот основной докладчик по теме его серьезно так удивил. Какая-то незнакомая товарищу Прокошкину молодая сотрудница, да еще одетая как иностранка — правда, когда она поднималась на кафедру, Дмитрий Антонович не смог не заметить, что ее строгая юбка до середины голени имела сбоку разрез до середины бедра. И ему даже показалось, что у нее просто юбка по шву расползлась — но приглядевшись, он понял, что это просто покрой был такой… провокационный в чем-то. Впрочем, всем остальным присутствующим было на это наплевать (или они умело делали вид, что наплевать), а товарищ Курчатов сразу же с огромным интересом стал изучать один из повешенных молодой женщиной плакатов, задавая какие-то вопросы — а она ему очень тихо что-то поясняла. Ну а когда все расселись и успокоились, эта сотрудница начала свой доклад, причем начала со слов:
— Товарищи, я понимаю, что кое-что в моем сообщении может вызвать множество вопросов. Но попрошу пока эти вопросы просто записывать себе для памяти, а задавать их можно будет после того, как я закончу. Просто потому, что в противном случае я сегодня закончить просто не успею.
Ее доклад оказался очень непродолжительным, она вообще минут в десять уложилась — и Дмитрий Антонович подумал было, что ради такого собирать настолько большой и представительный коллектив было не самым лучшим решением. К тому же молодая дама весь свой доклад посвятила лишь одному из повешенных на стену плакатов, и зачем было вешать еще чуть меньше десятка остальных, он не понял. Но оказалось, что все это просто выглядело «не так»:
— Светлана Владимировна, — первым вопрос задал Курчатов, — а для чего вы непосредственно в управляющий контур включили блок управления внешними агрегатами? Ведь эти агрегаты непосредственно к котлу отношения не имеют, они поэтому и называются внешними.
— Потому что вся эта автоматика должна безупречно работать даже в эпицентре ядерного взрыва.