Однако за все приходится платить: в середине октября мне пришлось посетить (вместе с Леной, естественно) Лубянку и там какому-то генералу рассказывать об особенностях предложенного мною документооборота и особенно акцентировать в своем рассказе, как это позволяет «защищать военную тайну» лучше (и, главное, спокойнее), чем это делал Мальчиш-Кибальчиш:
— Тут все очень просто: каждый документ отражает отдельную операцию, но при этом каждый документ сам по себе ни малейшего секрета не представляет.
— Это как это? В секретном делопроизводстве и секрета не представляет?
— Очень просто. Возьмем, для примера, плату анализатора, одну плату. Если, допустим, враг получит фотографию этой платы с одной стороны, например, где все детали расположены, то детали он увидит — но как они соединены, уже нет, и понять, что плата делает, не сможет. Если ему достанется фотка другой стороны — отдельно достанется, то он увидит схему разводки, но какие детали тут соединяются, он не узнает — и результат будет тот же. Конечно, две фотографии платы ему уже какую-то информацию дадут — но вот для чего эта плата может применяться и где конкретно, он так и не разберется. То есть на нижнем уровне информация вообще не секретная, на следующем — ее уже можно отнести к категории ДСП. Но если ехать дальше, то на следующем уровне появится информация о том, как несколько плат соединяются друг с другом — но если нет информации с предыдущих уровней, то врагу новые знания ничего интересного не скажут. И весь документооборот построен по такому принципу: на каждом уровне документ обобщает информацию из предыдущих уровней, но наверх детали «снизу» не передает — и практически до финала каждый документ не выходит за границы ДСП. Но при этом если обнаружится какая-то проблема, то как раз служба делопроизводства пробежит по всей иерархии документов и почти мгновенно источник проблемы обнаружит. То есть у нас что получается: ни один документ в системе не является чем-то более секретным, чем ДСП, и только все документы со всех уровней представляют собой секрет, но они ведь даже не хранятся вместе. И как раз отделы, ведущие контроль и учет этих документов, являются хранителями секретов, но они тоже хранят не секреты, а расположение частей этих секретов. Поэтому у меня на проекте работают даже студенты-первокурсники вообще без допусков — как раз на самом низком уровне работают, а документооборот я попросила контролировать уже Елену Николаевну.
— Интересно…
— Там еще отдельно расписана подсистема внутреннего учета документов, так что если даже враг сопрет все документы из любого из отдельных сейфов в спецхранилище, то разобраться с тем, что же в НТО делается, он не сможет.
— А как работать-то, если никто не разбирается в том, что делается?
— В том-то и хитрость, что руководители каждой рабочей группы прекрасно разбираются, что их группа делает и зачем: им же отчеты наверх по иерархии отправлять. Но общую картину видит лишь руководитель всего проекта. Но тут уже фокус в том, что он уже в деталях этого проекта не разбирается — да ему и не надо. На самом деле руководитель должен разбираться в том, где в системе происходит какой-то затык и как, а точнее кто это затык сможет ликвидировать.
— То есть…
— То есть руководитель всего проекта не знает, как делается то или иное. Но в любой момент времени благодаря такому документообороту он знает что делается и мгновенно узнает, если где-то, на любом уровне, возникли проблемы в реализации. И тут же может принять решение по устранению этой проблемы.
— А может и не принять?
— Да, если такое решение будет принято на более низком уровне — о чем он тоже сразу же узнает.
— Понятно… но это же столько писанины!
— И непременного анализа этой писанины, а вот если бы и ее автоматизировать… но пока это, к сожалению, невозможно. Главное во всей этой системе то, что в МВТУ уже закончили разработку самотестируемых аппаратов управления реакторами и до конца месяца мы уже готовые аппараты передадим товарищу Доллежалю.
— Это радует, а по другим работам как дела обстоят? Я знаю, вы в Средмаше регулярно отчитываетесь, но мне для общего кругозора: в других-то институтах тоже потребуется первые отделы усилить.