— Твоя дочь, не Антонио этого? — с недоверием уточнила тогда я.
— Моя. Антонио был мне как брат… а вот мужчиной… у него ранение было такое, что он потом даже писать только сидя мог. Но не побоялся собой прикрыть Эстеллу мою: он, когда из госпиталя вышел, в мексиканском консульстве работать устроился, и вроде даже дипломатический иммунитет получил. А там… Советский Союз вроде с Мексикой не ссорился, но на дружбу с русскими там смотрели довольно косо. А когда все закрутилось, то он ее вместе с детьми в Мексику к себе вывез… Твой Симон Рамирес — это как раз мой сын Семен, и он это знал, кстати, потому и взял тебя к себе в университет вопреки правилам.
— А что именно закрутилось?
— Ну, когда сначала Сталина убили, а потом и Берию… Он как раз после убийства Берии сразу и выехал.
— После расстрела?
— Тебе это на самом деле интересно?
— Очень интересно. Вот так живешь-живешь — и вдруг оказывается, что меня в Мексике уму-разуму родной дядька учил. Что я еще не знаю? Ты уж все рассказывай, раз начал…
Воспоминания о деде не помешали мне составить всю документацию по новому заводу. И по городку, в котором этот завод будет работать. Все же память у меня неплохая еще, так что я даже начертила план города, на котором «расставила» и жилые дома, и «объекты соцкультбыта», и даже общую схему канализации и водопровода нарисовала. Последнее для меня было вообще нетрудно, ведь эти трубы уже я прокладывала после ухода деда, и лично проверяла как все эти трубы укладываются. Потому что твердо знала: если самой укладку труб не проверять, то половину точно разворуют: если канализация у меня прокладывалась все же пластиком и керамикой, то водопровод и теплосети в городке прокладывались трубами очень дорогими, с гарантированным ресурсом в двадцать лет — а подрядчик уже в первую же канаву положил простые стальные. Переложил, все же народ в городке тоже по сторонам поглядывал и мне обо всех безобразиях докладывал сразу…
Потому что народ твердо знал: я городок облагораживаю не потому, что улучшаю свою собственность, готовясь ее продать подороже, а потому что это надо стране. То есть стране надо, чтобы работники очень важных для страны заводов именно работали, а не думали, чем им детей кормить и куда их потом пристроить. Все знали, что «фирма» оплачивает обучение всех детей горожан в любых отечественных ВУЗах, а затем предоставляет обученным отпрыскам интересную и довольно высокооплачиваемую работу. А отпрыски тоже знали, что если они внезапно обзаведутся семьей, то им не нужно будет ломать голову, где бы приткнуться: молодая семья у меня срезу же получала новенькую (или не совсем новенькую, но после качественного ремонта) квартиру. Тут же, в городке — и на заводах у меня уже было очень немало работников уже в третьем поколении. И даже в четвертом (в СССР тоже заводчане получали весьма заметные «блага от государства» и отдельные «династии» уже возникли).
А Симон мне с научной точки зрения объяснил, почему преданных делу работников нужно готовить буквально с детского сада, так что я, вернувшись из Мексики, просто продолжила «с точным научным обоснованием» делать то, что дед делал, как я тогда считала, по наитию. Да и сейчас: в проекте городка я отдельно указала, что жилые дома нужно будет там ставить про проекту «Ф-203», который, в числе прочих, заказала у НТО МИСИ, попросив их придумать что-то очень напоминающее проекты Юрия Михайловича. И даже успела расписать сметы на все это строительство!
А в первый же день после начала четвертого семестра меня вызвали к декану, и он меня сильно порадовал:
— Нам тут сообщили, что на каникулах вы, вместо отдыха, выполняли важное поручение Совмина, поэтому я уже поговорил с руководством вашей кафедры, мы решили пойти вам навстречу и вы можете экзамен пересдать до конца марта.
Ну да, для деканата это тоже довольно важно: вот была на факультете одна отличница — и вдруг она стала троечницей — а отдельные товарищи могут после этого подумать, что на факультете что-то недорабатывают… Нет, это вряд ли: учили всех очень хорошо, а тех, кто учебу не вытягивал, отчисляли безжалостно — и руководство МВТУ в целом, и руководство отдельных кафедр периодически за это очень крепко получали по шапке — но от своей политики не отказывались. Так что скорее всего они меня просто пожалели, но я этому порадовалась.