— Знаешь что, Сприцис? Ты порядочная сволочь, и тебя надо сунуть в мешок и лупить о стенку. Но сегодня с билетами на «Жюльетту» ты меня здорово выручил.
Теперь, кажется, самый момент Сприцису поинтересоваться Юдите, однако он не обратил ни малейшего внимания на слова Липста.
— Я сейчас пошел в гору, — у Сприциса всегда свое на уме. — Бизнес налажен по всем линиям.
— Твоя игра в рублишки получила такой успех?
— Какие там, малыш, рублишки! Про игру я давно забыл. Я теперь орудую на ипподроме. Через месяц открытый счет в банке, и я, как Рокфеллер, буду расплачиваться только чеками.
Липста разбирает смех. Не будь он в таком настроении, он сказал бы сейчас Сприцису пару теплых слов.
— А ты все еще на заводе?
— Все там же.
— Ну-ка, выйди на свет, хочу рассмотреть тебя получше, — Сприцис взял Липста за локоть и принялся разглядывать со всех сторон. — Ну как, идет впрок трудовой энтузиазм? Толще ты вроде бы не стал. Что за книжка у тебя в кармане? Не Ремарк ли?
Липст присвистнул. Про книгу он совсем забыл. Он собирался еще утром отдать ее Угису.
— «Письма французских коммунистов, приговоренных к смерти».
— Ога!
— Да, — сказал Липст. — Всамделишные письма, написанные людьми в ожидании казни.
Сприцис поморщился.
— Чепуха все это, салатик. Не принимай близко к сердцу. Покажи мне хоть одного человека, который не был бы приговорен к смерти? Мы тут мыкаемся почем зря, но все это убиение скуки в ожидании свершения приговора.
— Высший класс философии похмелья!
— Конечно, в детских садах учат иному.
— По-твоему, мы все — это ничто?
— Нет, мы картошка. А у картошки, дорогой мой, не спрашивают, желает она вариться или не желает. И как вариться, с солью или без соли.
— Знаешь что, Сприцис? А ведь и правда у тебя в башке вареная картошка. Или, в лучшем случае, крахмал…
Сприцис прищурил один глаз.
— Тогда, может, поговорим о той даме…
Наконец! Щеки Липста обдало жаром, однако он прикинулся, будто не понимает, о ком речь.
— О какой даме?
— Да о той, с волосами коньячного цвета.
— Ах, вот оно что! А о чем тут, собственно, разговаривать?
Сприцис втянул щеки и причмокнул так, будто хотел высосать из десен редкие зубы.
— Ты, салатик, слушай меня, я старый спец по женской части. Берегись этих… жриц нейлона. Беги от них без оглядки!
— Почему?
— Не по твоему карману. И я ее немножко знаю.
Дальше Липст слушать не стал.
— Спасибо за совет. Ты можешь быть грубияном, но не хамом!
— Я облегчил душу и исполнил долг христианина. Дальше действуй по своему усмотрению. Сыворотка против любовного бешенства еще не придумана.
— Из тебя сегодня можно уксус выжимать.
— Ладно, не будем спорить. Замерз я, как черт. Пойдем-ка, отогреем чем-нибудь душу.
— Нет, Сприцис. Сегодня не пойдем.
— Ну, пошли, пошли!
— Нет, не пойдем.
— Один молочный коктейль в «Луне». Прошу! Один только…
Липст посмотрел на Сприциса — красноречивее любых просьб был его вид. Сприцис посинел, как тетрадная обложка.
— Ну, ладно уж. Один молочный коктейль. И больше ни капли!
Сприцис сплюнул.
— Подонок! — проговорил он. — Молокосос принципиальный!
На следующий вечер, как и было условлено, Липст пошел в общежитие к Угису.
В комнате друга, оказалось, произошли большие перемены. С помощью еще одного шкафа «половину» Робиса наглухо отгородили от «половины» Угиса. Для прохода оставили только узкую щель у стены, но и ту занавесили.
— Это еще что? Состояние войны? Разрыв дипломатических отношений? — удивился Липст.
Все это выглядело подозрительно. Тем более что Угис ни о чем не рассказывал.
— Все в порядке, — уклончиво пробормотал Угис из-под кровати, куда он залез в поисках упавшей книги. Наружу высовывались только ботинки.
— Брось заливать! — не отступался Липст. — Ты ведь не умеешь врать. Поссорились?
— Нет.
— Ну, не хочешь — не говори.
Книга найдена. Взлохмаченный Угис вылез из-под кровати и положил томик на стол.
— Правда, все в порядке. Теперь там живут Робис с Ией.
— Да ну? Ия здесь? — громко переспросил Липст, но спохватился и многозначительно посмотрел на занавеску.
— Можешь говорить спокойно. Все трое ушли в кино.
— Все трое? И Вия тоже здесь?
— Нет. Вия тут только по вечерам.
— Хм, — протянул Липст и почесал затылок. — Довольно сложная ситуация.
— Ничего сложного я не нахожу. Ия и Робис — семейные люди, они должны жить вместе. А как же иначе? У Ии нельзя, а здесь места достаточно.
— А комендант общежития в курсе дела?