— Девочки, отойдите-ка пока в сторонку, — посоветовал Робис.
Ия только и ждала этого. Она переглянулась с Вией и тут же высказалась с типичной позиции жены:
— Пожалуйста, не командуй, муженек. Мы тоже считаемся патрулем.
«Правильно, — подумал Липст. — Только считаетесь. Здесь-то и зарыта собака».
Он зол и на Ию и на Вию. Больше всего на Ию. Нашли когда устраивать семейную сцену. «Они тоже патруль». И для чего ей надо лезть вперед?
Скандалисты уже не дрались. У одного оторван воротник пальто, у другого — разбита губа. Вроде бы достаточно. Теперь они смеются, целуются, удовлетворенно рычат и хлопают друг друга по плечам. Весьма противного вида тяжеловес в ватнике пинает ногой железную урну.
— Граждане, потише бы, — решила утихомирить их Ия. — Люди уже спят.
Тяжеловес на секунду повернулся к ней и продолжал забавляться.
— Ну и что, куколка? Иди и ты тоже бай-бай. Разве я держу тебя?
Робис встал между Ией и Вией. Липст занял позицию сбоку от Ии. Угис вытянул насколько мог шею и сделал несколько шагов вперед.
— Мы вам серьезно говорим, — отрубил Робис, как топором, и в его голосе послышалось странное напряжение. — Прекратите! Вы не в лесу!
«Их четверо, — подумал Липст. — Они могут нас стереть в порошок».
Толстая рожа тяжеловеса маячила перед самыми глазами Липста: наискось через щеку большой красный шрам от ножа или бритвы. Короткие, еще не отросшие волосы. Наверное, рецидивист. Такому убить человека все равно, что придушить цыпленка. Их четверо. В иных обстоятельствах Липст, не раздумывая, смазал бы пятки. Но сегодня дело другое. Он в патруле. На Липста смотрят Ия и Вия. И здесь Робис с Угисом.
«Стой! Стой! Стой!» — тихо твердит Липсту внутренний голос. Но это требование совершенно излишне, потому что Липст знает: пока тут стоят Робис и Угис, будет стоять и он.
— Ступайте по домам, уважаемые граждане, — с упрямой решимостью предложил Угис.
— И притом тихонько, на цыпочках, — добавила Вия. — Уже ночь.
Тяжеловес оскалил в ухмылке крупные, неровные зубы.
— Эй, ребята, слышите? Соловьем поет, а?
— Не говори! — заржал тип с оторванным воротником и провез лапой Вии по лицу.
В тот же миг тяжеловес размахнулся ногой, чтобы пнуть Робиса. Однако Робиса врасплох не застать. Он отпрыгнул в сторону, поймал ногу и рванул вверх. Тяжеловес хлопнулся на тротуар, точно мешок с арбузами. В это время парень с рассеченной губой напал на Липста. Тупой и тяжелый удар в лицо. Но и нападавший тут же получил ответную зуботычину. Только не от Липста — от Робиса.
— Ах, так! — крикнул Робис. — Теперь уже нельзя отпустить вас по домам. Теперь отведем вас куда следует. В штаб!
Он вынул свисток, и над улицей понеслась тревожная трель.
Ни одного милиционера поблизости не видно. Что такое свисток — пластмассовая ерундовина с горошинкой внутри! И все же знакомый заливистый свист на этот раз решает все. Нервы хулиганов не выдерживают. Четверка срывается и бежит прочь.
— Стой! — крикнул Робис.
— Патруль, вперед! — скомандовал Угис. — Мы должны взять их!
Тут же, за рестораном, старые, еще с царских времен, казармы — три больших здания с бесконечными галереями коридоров, тесными лестницами и темными подвалами. Все три двора проходные. Узкими, как щели, проходами они соединяются с улицами. Беглецы забежали в первый двор и скрылись в темноте.
— Не дадим удрать! — услышал Липст впереди голос Угиса.
Робис бежал, не переставая свистеть. Топот шагов среди каменных стен вдвое громче. Маленькая, тусклая лампочка, небольшой освещенный круг, и снова темнота. Густая, непроглядная темень и смутно белеющий снег. Липст вытянул руки и ощупью пробирался дальше. Поленница. Занесенная снегом извозчичья пролетка. Какие-то ящики. Снова желтоватый проблеск лампочки. Посреди кромешной тьмы плывет маленький островок света. Липст обежал вокруг дровяных сарайчиков. Ага, вон один стоит! Но это Робис. Он вытирает лоб и тяжело дышит. С противоположной стороны подходят Ия и Вия.
— Удрали, — буркнул Робис.
Липст пощупал бровь. Она стала толстой и неподвижной. Теперь это не бровь — бугор. И горит огнем.
— Ребята, а где же Угис? — вдруг спохватилась Вия.
Угиса и впрямь нигде не видать. Куда он запропастился?
На крыше младенческим голосом орет кот. Ветер погромыхивает оторванным листом кровли. И больше никаких звуков. Внезапно Робис схватил Липста за руку:
— Слышишь?
— Что?
— Ну, прислушайся!
Да, теперь Липст слышит. Теперь это слышат все:
— Патруль, сюда-а!
Впечатление такое, будто кричат, не разжимая зубов. Голос доносится с третьего двора.