Мать, бледная как полотно, налила в стакан воды из крана и выпила. Липст отодвинул корыто к стене.
— Иди спи, мама, — сказал он. — Не простудись. Огонь я погашу.
— Ай, ай, — вздохнула мать. — Нет покоя ни днем, ни ночью. Как в сумасшедшем доме. И где ты пропадаешь так поздно? Еда вся остыла.
— Дела были, мама. Хулиганов ловили.
— Доловитесь вы на свою голову.
Липст обнял мать за плечи. С распущенной косой она выглядела неожиданно молодо.
— Иди спать, мама, — сказал он. — Я сам все сделаю.
— Еда под подушками. В другой раз говори, когда придешь. Слышишь?
— Ладно, мама! В другой раз скажу…
Ужин еще теплый. Все заботливо укрыто. Липст сел к столу, наложил тарелку каши и начал было есть. Однако, как ни странно, есть не хотелось.
Липст смотрел на пестрый узор скатерти, нехотя ковырял ложкой кашу, а мысли его словно затянуло пестрой прозрачной пеленой. Яркий свет и черные тени. Равномерное тиканье часов… Усталость потихоньку опутывала Липста тонкими прочными нитями.
Липст выключил свет и стал раздеваться. В окно лилось голубоватое сияние луны. Дверь в комнату матери открыта. Сон у мамы чуткий. Она, наверно, еще не заснула. Он подошел к постели матери.
— Мам, ты спишь?
— Что, сынок?
Липст присел на краешек кровати.
— Там каши еще осталось немного. На утро.
— Надо было всю съесть.
— Мам, знаешь что…
— Ну, говори.
— Все же нет тебе от меня никакого толку.
Мать пошевелилась под одеялом.
— Детей не для толку растят, а для радости.
— Ну, большой радости ты от меня тоже не видала.
— Не говори так, Липст. Не надо так.
Молчание. Голубоватый блеск луны. У матери руки куда жестче, чем у Ии и Вии.
— Мам, знаешь что…
— Ну?
— Хулиганов мы ловили только до двенадцати. А потом…
— Ладно, Липст. Я и так знаю, куда ты опять ходил.
Липст подоткнул одеяло с боков, чтобы мать не зябла.
— Как ее звать-то?
— Ее зовут Юдите.
— Юдите, — повторила мать. — Ладно, сын. Не в имени дело.
Липст еще минуту посидел, потом поднялся.
— А кашу я всю не съел. На утро осталась. Ладно?
— Хорошо, хорошо.
Липст лег в постель и закрыл глаза. Мысли медленно уплывают за пестрый занавес. В ушах стихающим эхом звучат слова матери:
— Хорошо, хорошо, хорошо…
— Ты! — увидав Липста, воскликнул Угис. — Я падаю в обморок! До карнавала каких-то два часа, а он спокойно разгуливает!
— Не волнуйся, сейчас уйду. Забежал по дороге проведать. Ну, как твои дела?
— Дела хороши, — вместо Угиса поспешила ответить Вия. — У него только сердце ноет. Сегодня он сердечник.
В подтверждение Угис помахал белым шаром головы. Подпертый подушкой, он сидел в постели и походил на снежную бабу в белой рубашке. Вия пристроилась рядом на стуле и держала на коленях тарелку с горячим супом. Она зачерпывала суп чайной ложечкой и, прежде чем поднести к губам Угиса, старательно дула на ложку. Липст даже рот разинул от этакой идиллии.
— Да, — вздохнул Угис, — кажется, на этот раз я так и не попаду на карнавал. Наверно, не попаду… Видик у нас, ничего не скажешь, — аховый… Разве такое чучело может появиться в обществе?!
— Видик видиком, — сказала Вия, — но у тебя ж температура. Береженого бог бережет, смерим еще раз. Вот градусник, держи как следует!
— Не желаю я видеть этот градусник!
— Уги, детка, не спорь! Больным спорить строго воспрещается.
Вия расстегнула на Угисе рубашку. Он извивался, поджимал коленки к животу, краснел и бледнел. Это снова был старый Угис. Хотя бы потому, что он стеснялся показать Вии голую грудь. А может, и потому стеснялся, что при процедуре присутствовал Липст.
— Вия, ну, пожалуйста! Я не хочу! Слышишь?
— Не валяй дурака, — высунул голову Робис из-за занавески. — Не забывай, что Вия измеряет тебе температуру по комсомольской линии. Липст, поди-ка сюда! Иди посмотри, какая у меня будет маска.
— Нельзя, нельзя! — за спиной у Робиса испуганно закричала Ия. — Ты с ума сошел, Робис! Я же совсем голая!
— Ладно, — сказал Липст. — Я налюбуюсь твоей маской на вечере.
— Ты один придешь на карнавал?
— Нет, наверно, мы придем вдвоем, — ответил Липст со слабо скрытой гордостью.
— Ну, тогда на вечере ты наверняка ничего не увидишь. Лучше покажу тебе сейчас.
— Нет, лучше вечером. Я увижу, не сомневайся.
— С тобой будет Юдите? — растерянно заморгал глазами Угис. — И я не повидаю ее? Это катастрофа! Я сейчас же встаю и иду на карнавал! Честное слово, пойду!
Вия обхватила Угиса сильной рукой и усадила обратно в подушки.
— Лежи спокойно, малыш, — сказала она. — Не разбей термометр. Их сейчас нигде не достанешь.