— Остановите конвейер!
— Ну сейчас заварится каша!..
— Надо мастера звать!
Будь мастер в цехе, он и без особого приглашения уже давно появился бы у конвейера. Но Крускоп куда-то вышел.
— Робис, ступай ты. Погляди, что там у них. Давай, Робис, сходи!
Робис нехотя пошел вперед. Сегодня Робиса не узнать.
— В чем дело? — спросил он Угиса.
— Сперлинь саботажник, — постарался перехватить инициативу Крамкулан. — У меня все сделано во! На большой.
— Кто Сперлиня не знает! — презрительно скривилась Клара. — Трепач и шизофреник.
Липст не мог равнодушно слушать такое.
— Угис прав! — крикнул он. — А Крамкулан портачит!
— В чем дело? — тихо повторил Робис.
— Крамкулан надеется, что я скрою его брак, — Угис воинственно поправил очки. — Он хочет, чтобы я ставил зубчатку, и тогда брака уже не заметить. А я не стану этого делать! Для жульничества пускай поищет другого.
Робис бросил взгляд на злосчастную каретку.
— Доверни! — кивнул Крамкулану Робис. — Нашли из-за чего торговаться.
— Это я должен довернуть? — вытаращил глаза Крамкулан.
— А кто же еще? Сам видишь — головки болтов торчат из потая наружу.
Крамкулан посмотрел исподлобья на Угиса, на Робиса, потом на Клару.
— А я не стану доворачивать. И мотайте отсюда! Нашлись командиры!
— Довернешь! — сказал Робис.
— Факт, довернешь, — поддакнул Липст. — И чего уперся как баран!
— Кончайте там живее! — нетерпеливо крикнул кто-то с конца конвейера. — Сейчас Крускоп нагрянет.
— Все вы одна шайка! — злился Крамкулан.
Несколько мгновений он еще стоял, вызывающе подавшись вперед, потом сник, опустил голову и стал чистить ладонью брюки.
— Ну, где довернуть? — спросил он. — Ну, покажите, покажите…
— Я покажу, не беспокойся, — сказал Угис и, прихватив три зубчатки, пошел вслед за Крамкуланом.
Через некоторое время в цех вернулся Крускоп, но все были уже снова на своих местах. От недавнего затора в потоке конвейера не осталось и следа. Монотонно гудят электромоторы, волнами перекатывается шум работы, словно тростник на ветру, шелестит бумажная обертка рам.
Крускоп подозрительно огляделся, посмотрел на указатель готовой продукции и направился к Робису.
— Случилось что-нибудь? — спросил он. — Слышал, вроде искали тут меня.
Робис пожал плечами.
— Не может быть. Все в наилучшем порядке…
Крускоп дошел до Угиса.
— Звал меня кто-нибудь?
— Впервые слышу.
Крускоп двинулся дальше. Угис подмигнул Липсту.
— И кто бы это мог звать Крускопа? Эй, Крамкулан, уж не ты ли звал его?
Крамкулан исподлобья посмотрел на него.
— Я вам, подлецы, еще покажу, — проворчал он. — Жабы чертовы…
Сразу же после гудка на обед в цех пришли Мерпелис, парторг Шапар и Аболина — председатель завкома. Пока ставили стол президиума и вносили стулья, подошел и заместитель директора Жуковский.
— Ну, вроде бы все собрались, — заговорил Мерпелис. — Можно, пожалуй, начинать?
— Подождите, подождите, — мужеподобная Аболина медленно и грузно, словно орудийная башня линкора, повернулась и обозрела присутствующих. — А где же сам Крускоп?
— Чудно́, — заметил Шапар. — Я ведь только что видел Криша. Ребята, ну-ка разыщите его!
Крускоп сидел в стеклянной конурке. Как и обычно, в это время дня он преспокойно жевал бутерброды, запивая чаем из самодельного термоса. Как и обычно, перед ним была расстелена белая салфетка. И, как обычно, за едой он читал газету.
— Извините, пожалуйста, товарищ Крускоп, — Клара стояла в двери, робко потупив глаза. — В связи с вашим уходом на пенсию мы хотели бы попросить…
— О чем попросить? — перебил Крускоп. — Чтобы поскорее убирался отсюда?
— Боже ты мой, да с чего вы взяли?! — всплеснула руками Клара. — Народ хочет попрощаться с вами. Начальство пришло. Зачем вы так шутите?
Крускоп сидел, вцепившись руками в край стола.
— Мне ваши жалостные речи не нужны.
Сломить упрямство Крускопа удалось только совместными усилиями Шапара и Аболиной. Первый брал настойчивостью и шутками, вторая — силой. Аболина обняла Крускопа и постепенно вытолкала за порог.
— Только давайте покороче и побыстрей, — предупредил Крускоп.
Прощание получилось суховатым. Присесть Крускоп наотрез отказался, все время нетерпеливо смотрел на часы и метал укоризненные взгляды на выступающих. Когда же он слышал в свой адрес похвалу, лицо его делалось совсем унылым.
Красноречие быстро иссякло. Молодежь в задних рядах принялась со скуки болтать и переходить с места на место.
— …Как маленькие винтики и заклепки в этот асфальтовый пол, втоптаны несчетные дни вашей трудовой жизни…