На лице Крускопа мелькнуло болезненное выражение.
— Надоело мне с вами грызться без конца. Дай, думаю, уйду, да и дело с концом. Поживу без забот. Глупости! Раньше я по вечерам валился усталый в кровать, но это была усталость от сделанной работы, приятная, сладкая. А теперь я устаю оттого, что без сна ворочаюсь в постели, и меня только совесть мучит, что день прошел и ничего не сделано…
Крускоп умолк. В канализационных трубах под потолком подвала негромко журчало и булькало. Липст смотрел на спокойный рыжеватый свет лампочки.
— А разве только каждый день надо принимать в расчет? — сказал он. — Это слишком мало! Берите побольше — годы, десятилетия. Вот тогда увидите, сколько вы сделали.
Крускоп нетерпеливо стукнул пилой.
— Нашелся утешитель! Ты лучше о себе подумай. Ты ведь точь-в-точь такой же, как и все вы, молодые, все по верхам да по верхам. Было время, играл в ящике с песком, пирожки пек, а теперь забавляешься у конвейера — собираешь велосипеды. Никакой серьезности. Жизнь для тебя этакий веселый танец — кружись, и ладно. Но когда-нибудь и ты станешь искать и прикладывать друг к другу каждый прожитый час, положишь на весы все сделанное тобой и скажешь: только-то…
Липст улыбнулся:
— Правильно! Признаюсь… Танцевать мне пока нравится больше, чем работать.
— Ну вот видишь!
— А вы в молодости не любили танцевать?
Крускоп молчал. «Чего я ему в душу лезу? — подумал Липст. — Может, только зря расстраиваю человека? Старики никогда по-настоящему не понимали молодежь. И все-таки каждый старик был когда-то молодым и делал все, что положено делать в молодости, — и плохое и хорошее. Со временем Робис будет мастером не хуже Крускопа. Даже лучше! У него будет все, что есть у Крускопа, и еще много такого, чего у Крускопа не было и быть не могло. Ведь мир не стоит на месте, а идет вперед».
Липст посмотрел на согбенную спину «аптекаря». Пила, взвизгнув, сызнова въелась в сухое полено, старик тянул ее со злобным упорством. Вторая рука крепко вцепилась растопыренными пальцами в чурбак, словно оберегая от тех, кто вздумал бы посягнуть на него.
Как же велика должна быть сила, столь крепко державшая в своей власти больного и ослабевшего Крускопа! Ему необходим был труд. Труд он любил с неослабевающей страстью, ревниво и сурово. «Конечно, может, труд — самое важное в жизни, — размышлял Липст. — Но только не сам по себе, не как угрюмая одержимость, а труд, который сделает мир прекраснее, счастливее. И в этом мире — не взыщи, милый Крускоп, — найдется место и для смеха, и для танцев, и для любви…»
— Ну хоть оттащить наверх мешок наколотых вы мне разрешите? — постояв еще, спросил Липст.
— Нет, нет, — тряс головой Крускоп. — Пускай здесь останется. Наверх ничего нести не надо. Там места нет.
— Тогда я пойду. Когда же вы зайдете на завод?
Полено перепилено. Крускоп отложил пилу, вытер лоб и, тяжело вздохнув, уселся на колоду. Это и был его ответ.
В три часа в клубе должен был состояться матч по настольному теннису с командой электротехнического завода. Противников ожидали уже с час. Но никто не появлялся.
Липст сыграл несколько партий с Румпетерисом и собрался было уже ехать домой. В коридоре он попался на глаза Угису.
— Липст, ты куда? — позвал тот.
— Домой.
— В такой чудесный денек?! — удивился Угис.
Он был в коротких спортивных штанах и красной майке, на руках кожаные велоперчатки, похожие на кондукторские в зимнее время — пальцы до половины обрезаны.
— Ты куда?
— На Псковское шоссе. Сегодня небольшая прикидка. Можешь поехать с нами. Нам как раз не хватает секундометриста.
— Кто еще едет?
— Вся команда: Казис…
— А-а, — протянул Липст. Дальше он уже не стал слушать. — Я, пожалуй, все-таки не поеду…
Угис покраснел, взглянул Липсту в глаза и нервно передернулся.
— Я тоже буду там, — произнес он твердо. — Интересы команды стоят выше. Понял?
Липст колебался. Погода действительно была прекрасная. К тому же дома его никто не ждал. Разве что мадемуазель Элерт…
— Ну, поедешь? — Угис дернул Липста за рукав.
— Я еще не обедал.
— У меня бутерброды.
— Дождь не пошел бы…
— Не растаешь! Не морочь голову, Липст. Нам нужен секундометрист.
— Ну ладно, тогда придется съездить.