Дети! Запомните навсегда. Если вы ни черта не видите из-за слёз и настолько заняты своими переживаниями, что даже забываете взглянуть, какой там свет горит на светофоре – бегите по тротуару, не выходите на проезжую часть. Даже если придётся десять раз обежать один и тот же квартал, как белке в колесе. Пожалейте водителя – за что ему-то такое счастье, бодро сигающее прямо под колёса…
Песок поскрипывал на зубах, норовил залезть в глаза, ноги вязли в нём по щиколотку. По темени словно били молоточки, и в глазах темнело, а солнце всё пекло и пекло с ясного неба, заставляя заливаться потом, так что я уже была мокрой, как мышь. Дыхание со свистом вырывалось из груди, пока я с упорством автомата штурмовала очередной бархан, чтобы, перевалив через гребень, начать спускаться к подножию следующего. К счастью, они не были особо высокими и крутыми. Волнистая пустыня простиралась вокруг, насколько хватало глаз. Она не была совсем уж бесплодной – несколько раз я натыкалась на кустики жёсткой травы, названия которой не знала, а иногда и на настоящие кусты высотой чуть выше колена, но воды не видела нигде. Должно быть, у этих растений была очень мощная корневая система, способная пронизать слой песка и добраться до подземных водяных жил.
Но я-то не растение! Я не могу пустить корни до водоносного слоя!
Я сморгнула капли пота, повисшие на ресницах. В голове почему-то неотвязно крутился дурацкий вопрос, а как в этой пустыне выживает зелёный молодняк. Ладно, у взрослых растений длинные корни, ну а маленькие, только-только вылупившиеся из семечек? Как они выдерживают, пока их корешки не пронижут всю эту толщу песка? Или здешняя зелень размножается исключительно отростками и отделяется от родителей, только отрастив корень достаточной длины? Или тут есть какой-нибудь сезон дождей, во время которого молодь недостатка влаги не испытывает? Хотя какое мне до всего этого дело.
Я умерла. Умерла и попала в ад. Там нет чертей, жаровен и серных озёр. И тем более нет никаких дурацких кругов, которые нафантазировал этот выдумщик Данте. Только бесконечная пустыня, только прилипшее к бесцветному небу солнце, только раздирающая рот и горло жажда.
А может быть, я лежу в коме, или на операционном столе под наркозом, и мне всё это мерещится с пугающей реалистичностью.
Болоньевое пальто я сбросила с себя почти сразу же, и теперь жалела об этом – у него был отстёгивающийся капюшон, можно было б хотя бы прикрыть голову. Но пальто осталось лежать на песке где-то за моей спиной, и я не была уверена, что смогу найти его, даже если вздумаю вернуться обратно по собственным следам. С тех пор прошло уже… два часа, три, четыре? Следы, наверное, занёс песком ветер. Сумка с деньгами, документами и складным зонтиком осталась валяться где-то там же, если вообще была при мне, когда я очнулась на склоне одного из этих бесконечных барханов. Тогда я была в таком шоке от всего происшедшего, что просто поднялась и побрела, куда глаза глядят, не пытаясь провести ревизию имеющихся при себе вещей. И лишь спустя какое-то время я пришла в себя достаточно, чтобы задаться вопросом: а что же дальше?
Тело было целым – ощупав себя, я не нашла никаких повреждений. И это лишь укрепило меня в мысли о нереальности происходящего. Но реальность, или нет, а пить хотелось всё сильнее. Рот пересох, затылок пекло, и шея между воротом свитера и краем коротко стриженых волос уже начала гореть. Сапоги казались пудовыми, но снять их и остаться в носках я боялась. Песок, когда я касалась его, казался раскалённым.
Ветер сдул с бархана очередной шлейф песчинок, больно жаливших кожу и норовивших набиться в глаза. Я зажмурилась и заморгала, автоматически продолжая переставлять ноги. Наверно, скоро я упаду. Впереди новый гребень, и с него я увижу тёмную неровную полоску на горизонте, постепенно становящуюся всё чётче – видимо, горы или скалы. Я шла к ним – всё равно другого ориентира у меня не было.
Видимо, сознание уже начало уплывать, потому что как я миновала гребень, я не помнила, только поняла вдруг, что уже спускаюсь. Я подняла голову и посмотрела вперёд. Солнце светило мне в спину, так что смотреть ничто не мешало. Да, вон они, скалы, а между ними и мной… За двумя цепочками песчаных волн…
Галлюцинация, подумала я, пытаясь усилием воли разогнать тёмные точки перед глазами. Фата-моргана. Но ноги уже несли меня вниз, и куда быстрее, чем раньше. И откуда только силы взялись? Оскальзываясь и оступаясь, я сбежала по склону и принялась карабкаться на следующую гряду. Там дальше, в ложбине между барханами, что-то двигалось. Несколько повозок или, скорее, фургонов, и между ними несколько всадников.