Рада вздохнула и, зажмуриваясь от страха и волнения, обратилась к Володе. Голос её звучал кротко и жалобно, она говорила не то, что Володя хотел услышать, а то, что шло у неё из искалеченного сердца.
– Прости. Я виновата. Очень виновата. – Девушка склонила голову. – Я не хотела, чтобы так вышло. Я ненавидела твоего отца и желала ему смерти, но не хотела, чтобы всё закончилось именно так. Я не удержала Тьму. Мне жаль.
На последних словах её голос стих, она говорила шёпотом, будто боялась своих признаний. Считала постыдным то, что отказалась от мести и жалела о том, к чему стремилась всю жизнь. Для убедительности стоило бы пустить слезу, но Рада не играла на публику. Плакать не хотелось. Она могла разжалобить Володю лишь искренностью, а не напускной мольбой. Юноша молчал. Челюсть его слабо двигалась, видно, он скрежетал зубами, выслушивая девушку и раздумывая над её признанием.
Рада вновь зажмурилась, прикусила губы почти до крови. Молчание могло стать самым страшным ответом, и она должна была вытянуть из Володи хоть слово.
– Я пойму, если ты не простишь меня. Но всё же если есть хоть шанс, что ты примешь мои извинения… Прости меня.
Капельки слёз, подобно росе, всё же набухли на ресницах. Рада быстрым движением смахнула их и, затаив дыхание, взглянула на Володю. Он покачал головой. Отвернулся, набирая воздух, и приблизился к девушке.
– Я совру, если скажу, что не злюсь. Я очень злюсь. Я знал, что ты меня обманываешь, и всё равно до последнего поддерживал тебя. Мне грустно, обидно, я разочарован, – слова летели из него отравленными лезвиями.
– Я понимаю.
Володя слишком долго и бескорыстно был добрым, но всему приходит конец. Его хорошее отношение иссякло. Рада ждала, что после такого он уйдёт, но он всё стоял посреди опочивальни, уткнув взгляд в пол. Пелагея погладила его по плечам, успокаивая. Юноша обернулся к русалке и встретился с её поддерживающим взглядом.
– Но я предпочитаю свет, а не тьму, – поднял взгляд Володя. – Ненависть мешает жить, я не хочу, чтобы она поглотила меня. Я злюсь, это так, но я тебя прощаю. – Он сделал шаг ближе к Раде и повторил: – Прощаю.
– Спасибо, – прошептала она.
Володя сдержанно улыбнулся. Он действительно был светом, а таких людей мало. Мало тех, кто умеет искренне прощать и не держит в себе злости, не упивается ненавистью и чувством мести. В этом Рада даже завидовала ему. Она бы так не смогла, но хотела бы научиться.
– Я же обещал быть твоим другом. А друзей не судят.
– Ты слишком хороший, – улыбнулась Рада.
– Иногда я об этом жалею. Но всё же жизнь платит мне добром на добро, и я знаю, что всё делаю правильно.
От девушки не ускользнуло то, как при этих словах Володя сжал руку русалки. После отошёл от кровати и добавил:
– Ладно, отдыхай, поправляйся. Тебе ведь не только у меня прощение просить надо.
Раде не нужны были пояснения, что он имел в виду. Володя чутко распознал желание девушки, чтобы рядом был не только он, а и его брат. Прежде всего брат. На миг она задержала дыхание, чувствуя, как волнение бурей поднимается в ней, но быстро подавила его. Руслан. Она ждала его. И когда Володя, обозначив завершение разговора, направился к выходу, девушка не могла не окликнуть его:
– Как Руслан?
Она много вложила в этот вопрос, даже сама толком не могла выделить, что ей важнее. Как он себя чувствует после похорон? Злится, опустошён? Ненавидит её или готов простить? Почему не заходит? Как решился расправиться с Тьмой? Что с ним сейчас?
– Ему тяжело, – коротко ответил Володя.
– Он не зайдёт ко мне?
– Я не знаю. Но он спас тебя, значит, с тобой ему может стать легче.
Рада не нашлась, что сказать. Слова будто были заперты в клетке, потому она молча проводила взглядом Володю. Дверь опочивальни закрылась с щелчком, и девушка всхлипнула. Она вспомнила вопрос Руслана, заданный после того, как он вытащил её из ванны на стол: «Она выживет?»
Было ли то искреннее волнение, вызванное чувствами, или холодное любопытство? Рада верила в первое. Руслан рисковал собой, чтобы изгнать Тьму, и решиться на это он мог лишь из-за одного: из-за любви. Девушка приподнялась в кровати. Её движения оказались столь резкими, что голова тут же закружилась, она осела на перину, а русалка тут же подбежала к ней, причитая:
– Ты что делаешь? Куда собралась?
Рада переборола тошноту и выдавила:
– К Руслану, поговорить.
– С ума сошла? Ты даже с постели встать не можешь. Поправишься – тогда и поговорите. И не только, – Пелагея многозначительно хмыкнула, а после её лицо вновь стало нарочито строгим. – Но сначала наберись сил.