Внутри
Катрин Корр
1
Я что-то почувствовала. Ощутила непривычные колебания где-то в груди и неприятный металлический привкус во рту. В ушах резким порывом ветра пронесся чей-то прокуренный голос и неприятный звук, похожий на скрип двери.
— И ты его никогда не видела? Он же твой типа брат. Эй, красавчик, ещё мартини!
Вопрос Насти возвращает мои мысли в шумное люксовое заведение — смесь современного ночного клуба и модного ресторана, куда стекается молодежь огромного мегаполиса. Сегодня вечером моя подруга решила отметить окончание продолжительной работы над картинами для своей первой художественной выставки, которая состоится через пару недель. Хоть я и не горю желанием находиться здесь и уж тем более танцевать, как это делают сейчас наши подруги, отказать в приглашении я не смогла. Да и мне, наверное, лучше быть сейчас с подругами, чем одной.
— Он мне не брат. И видела я его всего один раз на фото. Нет, мне достаточно! — говорю бармену, когда он ставит на стойку два бокала для мартини.
— Тебя удочерили его родители, а это значит, что он твой брат! — смеется Настя. — И какое ещё достаточно? Наливай, дорогой! У меня праздник!
— А у меня завтра последнее занятие с группой перед летними каникулами, — напоминаю, в сотый раз поправив волосы у правой стороны лица.
— Завтра суббота! И тебе нужно готовиться к праздничному ужину в доме родителей, — играет Настя светлыми бровками. — Он наверняка будет громким!
— Вероника иначе не может.
— Жаль, не смогу присутствовать. Знала бы, что твой братец решит вернуться именно завтра, то полетела бы в гости к отцу в понедельник.
— Не называй его так! Он не мой братец.
— Ладно. Но вы всё равно как бы родственники. Кстати, как у Богдана дела?
— Ты сегодня решила добить меня окончательно, да?
Подруга смеется и понимающе гладит меня по плечу.
— Просто шучу.
А я просто его ненавижу.
— Бедняга влюблен в тебя по уши года три.
— И что? Я теперь обязана выйти за него замуж?
— Нет, но и предложение, думаю, не за горами, — веселится Настя. — Даже если ты скажешь ему твердое «нет» и сбежишь на другой континент, он всё равно будет искать возможность сблизиться с тобой.
К сожалению, иногда я думаю так же. Правда, после того, что случилось сегодня, мне очень хочется верить, что ему больше не придет в голову хоть как-то со мной контактировать. Хотя бы потому, что каждый раз, глядя на меня, Богдан будет вынужден вспоминать о том, какой он мерзкий и бессовестный мужчина. И мужчина ли?
— Досадно! — затягивает Настя. — Как же досадно, что я не смогу завтра приехать. Хотелось бы взглянуть на виновника торжества. Сбежавший и неуловимый сынуля семьи Кох! Из-за которого ты настрадалась, — как бы добавляет она с деланным осуждением. — Сколько его не было?
— Четырнадцать лет. И я вовсе не страдала, не преувеличивай.
— Ну да. И все эти годы ты совсем не жила в тени всеми любимого сына, племянника и друга, чьи акулы регулярно съедали тебя по кусочку.
— Если такое и было, то очень давно. И не в таких жутких деталях, какие ты описываешь.
— Вероника с Кириллом, должно быть, счастливы возвращению сына?
— Очень.
— А что чувствуешь ты?
— Ничего, — бросаю взгляд в сторону. — Кроме того, что хочу в туалет.
Настя берет ещё один бокал мартини и требовательно смотрит на мой.
— За меня! — предлагает она, зная, что я не смогу остаться в стороне. — Талантливую и неповторимую меня, которая проделала колоссальную работу и очень скоро будет вознаграждена!
— Ведьма! — смеюсь в ответ и салютую ей. — С языка сняла! Но забыла добавить, что я тобой очень горжусь.
— О-о! Обожаю тебя! Теперь останется пережить выставку, а потом можно смело отправляться в отпуск. Поедем вместе?
В очередной раз поправив волосы, залпом выпиваю мартини и беру свою сумочку.
— Ого! Вот это я понимаю поддержка! — смеется Настя. — А теперь идем танцевать!
— Ты иди к девочкам, а мне нужно посетить дамскую комнату. — Сползаю с высокого стула и целую подругу в сверкающую хайлайтером скулу. — Над совместным отпуском обещаю подумать. Скоро вернусь!
Я люблю танцевать, но сегодня точно не тот вечер. Оставив позади длинный бар и внушительную часть мягкой зоны отдыха, захожу в дамскую комнату. Бросив сумочку на широкий борт каменной раковины, поднимаю глаза на свое отражение в большом зеркале с холодной подсветкой. Из-за нее моя светлая кожа обретает болезненный голубовато-серый оттенок.