Дом находился к северо-западу от того места, где мы сидели. Выйдя на луг и приблизившись к дому, читатель, вы сначала увидели бы вокруг себя лишь белесую траву под волнами водянистой дымки. Затем, наконец, вы заметили бы тёмно-зелёное пятно на белом фоне. Со временем это пятно приняло форму плантаций и зарослей европейских деревьев, а в тёмно-зелёном – красное пятно. Со временем красное пятно проявилось как крыша большого дома.
Читатель, ты подходишь к дому из густых теней европейских деревьев. Но ты ещё не там. Деревья – это парк или внешнее кольцо насаждений. Внутри зоны деревьев – последний пояс лугов – место, где хозяева заботливо высадили все травы, когда-то процветавшие на месте, где теперь находится это сказочное место. Ты пересекаешь последний луг. Красная крыша и белые стены дома всё ещё частично скрыты за садом из кустарников и газонов, окружённым высоким штакетником. По тропинке за этим забором я иду в вечерней прохладе.
Каждый день, возвращаясь с берега, я сидел в гостиной, как называли её тёти, на затенённой южной стороне дома. Я смотрел сквозь высокие окна на забор, увитый плющом. Забор скрывал всё, кроме узкого уголка неба. Я смотрел в самую густую тень под плющом. Я разглядывал пятна мха на тротуарной плитке. Я смотрел на неглубокое цементное блюдце, до краев наполненное водой из капающего крана.
Мне хотелось смотреть на сырость и тень, чтобы легче было предположить, что по ту сторону высокого забора находится луг.
У входа в пещеру, образованную плющом, свисающим с серой ограды, птица из белого цемента подняла вверх длинный красный, сужающийся клюв. Это был европейский аист из сказки, которую мне читала в шесть лет моя тётя. Она читала эту сказку по толстой книге в красном переплёте под названием « Детская сокровищница», которая до сих пор хранилась в книжном шкафу с двумя стеклянными дверцами в углу комнаты, окна которой выходили на мох, плющ и цементного аиста.
Стая аистов, словно длинное серое облако, снова возвращается с другого конца света и устраивается среди дымоходов и крутых скатов крыш.
Из-под крыш домов выходят два мальчика, чтобы понаблюдать за аистами.
Один мальчик восхищается аистами, а другой бросает в них камни. Когда аисты вылупляются, тот же мальчик бросает камни в голых птенцов. Но аисты на крыше – это птицы, которые приносят в дома нерождённых человеческих младенцев. Позже аисты приносят в дом мальчика, который ими восхищался, живого младенца; а в дом мальчика, который их забросал камнями, аисты приносят мёртвого младенца.
В гостиной каменного дома я оставляю книгу в красной обложке на полке за стеклом, но помню маленький, сероватый рисунок дна глубокого пруда, где аисты подобрали человеческих детенышей.
В бассейне зелёные нити водорослей не колышутся. Глубокие воды не тревожат течения и приливы. Бассейн расположен в глубине, на почве, состоящей преимущественно из глины. Если какой-либо ручей впадает в бассейн или вытекает из него, то это лишь тоненькая струйка.
На дне бассейна нерождённые человеческие детёныши лежат, словно сидя спиной к подводной стене. Все детёныши пухлые, с пухлыми бёдрами, скрывающими их пол. Их глаза закрыты, и веки никогда не моргают. Согласно сказке, человеческие детёныши спят. Со временем аисты своими длинными красными клювами осторожно разбудят детёнышей и заберут их на землю. Но даже в детстве я считал, что эту историю фальсифицировали для чтения детям; я считал всех младенцев мёртвыми.
Каждый январь, по мере того как шли каникулы, я проводил больше времени в гостиной, глядя на аиста и плющ, и меньше – на прогулки по караванному парку. Я по-прежнему высматривал среди палаток и караванов своих избранных девушек-женщин, но, насколько я их знал, они казались мне слишком легкомысленными и слишком рьяными, чтобы следовать примеру своих старших сестёр. Я старался не испытывать к ним суровости. Я задавался вопросом, как можно ожидать, что девушка-женщина знает, что молодой человек, проходящий мимо в соломенной шляпе, готов терпеливо сидеть под фруктовыми деревьями на её заднем дворе, ожидая возможности поговорить с ней о лугах, которые начинались прямо за его и её родным районом.
В последнюю неделю января в округе Мельбурн и соседних округах как минимум один день обязательно дует северный ветер. Каждый год в этот день ветер настолько сильный, а воздух настолько горячий, что даже жители пляжей или улиц округа Мельбурн смотрят в небо, чтобы увидеть дым лесных пожаров вдали от побережья. И даже если дыма нет, люди думают о наступающем феврале, с его более жаркими днями и более сильными ветрами.