Читатель, я, возможно, далеко не тот человек, за которого ты меня принимаешь. Но кем, по-твоему, я являюсь? Я человек, как ты знаешь; но спроси себя, читатель, что ты считаешь человеком.
Легко представить себе тело мужчины, сидящего за этим столом, где разбросаны все эти страницы. Тело ещё не старое, но, конечно, уже не молодое, и живот немного выпирает.
И волосы на голове тела седеют по краям. Вы можете мечтать о том, как видите это тело, и я собирался написать, что вы можете мечтать о словах, которые рука тела пишет на страницах перед животом этого тела, но, конечно, вам не обязательно мечтать, раз вы сейчас читаете эту страницу.
Неужели ты, читатель, полагаешь, что, прочитав и увидев сны, ты узнал, кто я?
Позвольте мне рассказать вам, читатель, кем я вас считаю.
Ваше тело – независимо от того, выпирает ли у него живот, седеют ли волосы на голове, пишет ли рука перед животом, отдыхает или занята чем-то другим – ваше тело – это наименьшая часть вас. Возможно, ваше тело – это знак вас самих: знак, отмечающий место, где начинается ваша истинная часть.
Истинная часть тебя слишком обширна и многослойна, чтобы ты или я, читатель, могли о ней читать или писать. Карта истинной части тебя, читатель, показала бы каждое место, где ты побывал, от места твоего рождения до того места, где ты сейчас сидишь и читаешь эту страницу. И, читатель, даже если ты скажешь мне, что всю свою жизнь прожил среди книг, цветных иллюстраций и рукописных текстов в глубинах Института Кэлвина О. Дальберга – а ты, возможно, и прожил – даже тогда, читатель, ты знаешь, и я знаю, что каждое утро, когда ты впервые обратил свой взор на это место, оно было другим. И когда каждое место, где ты когда-либо был в каждый день твоей жизни, отмечено на карте истинной части тебя, почему же тогда, читатель, карта едва обозначена. Ещё предстоит отметить все те места, о которых ты мечтал, и все те места, которые ты мечтал увидеть, вспомнить или увидеть во сне. Тогда, читатель, ты знаешь так же хорошо, как и я, что когда ты не спишь, ты разглядываешь страницы книг или стоишь перед книжными полками и видишь во сне, как смотришь на страницы книг. Какие бы места ты ни видел в такие моменты, вместе со всеми местами, которые ты видел во сне, всё это должно появиться на карте твоей истинной части. И к настоящему моменту, как ты полагаешь, карта, должно быть, почти заполнена местами.
Не просто предполагай, читатель. Посмотри своими глазами на то, что находится перед тобой. Все отмеченные тобой места лишь усеивали обширные пространства карты точками городов и тонкими линиями ручьёв. Карта показывает сотни мест на каждый час твоей жизни; но посмотри,
Читатель, взгляни на все эти пустые места на карте, и посмотри, как мало там отмеченных мест. Ты смотрел на места, мечтал о местах и мечтал о том, как смотришь на места, вспоминаешь места или мечтаешь о местах каждый час своей жизни, читатель, но твоя карта по-прежнему состоит в основном из пустых мест. И моя карта, читатель, почти не отличается от твоей.
Все эти пустые пространства, читатель, – наши луга. Во всех этих травянистых местах видишь, мечтаешь, вспоминаешь, мечтаешь о том, что они видели, мечтали и вспоминали всех мужчин, которыми ты мечтал стать, и всех мужчин, которыми ты мечтаешь стать. И если ты похож на меня, читатель, то это очень много людей, и каждый из них видел много мест, мечтал о многих местах, перевернул много страниц и стоял перед многими книжными полками; и все места или места мечты в жизни всех этих людей отмечены на одной и той же карте, которую мы с тобой держим в памяти, читатель. И всё же эта карта по-прежнему в основном состоит из лугов или, как их называют в Америке, прерий. Городов, ручьёв и горных хребтов всё ещё мало, читатель, по сравнению с лугами-прериями, где мы с тобой мечтаем обрести себя.
Я пишу в комнате дома. Стол передо мной и пол за мной разбросаны страницами. На стенах вокруг меня — полки с книгами. Вдоль стен дома — луга.
Иногда я смотрю в окно и думаю, что если пойду гулять, то никогда не дойду до конца лугов. Иногда я смотрю на книжные полки и думаю, что если начну читать книги, то никогда не дочитаю их до конца. Иногда я смотрю на эти страницы; и прости меня, читатель, но, полагаю, это ляжет на тебя тяжким бременем.
К счастью для тебя, читатель, ты знаешь, что я ошибался в некоторых своих предположениях.
Вы держите эти страницы в руках и видите их до конца. Вы читаете их сейчас, потому что в определённый момент в прошлом (как видите вы) и в будущем (как вижу я) я дошёл и дойду до конца этих страниц.
Тебе легче, чем мне, читатель. Читая, ты уверен, что дойдёшь до конца. Но пока я пишу, я не могу быть уверен, что дойду до конца. Я могу продолжать своё бесконечное писание здесь, среди бескрайних лугов и книг, которые никогда не будут дочитаны до конца.