Я никогда не видел и никогда не увижу ни образа какой-то девушки-женщины, ни образа каких-то травинок, пока сижу здесь, перед этими страницами. Но человек, который мог бы встать чуть сбоку от меня и краем глаза наблюдать за моими страницами, изучая не ряды моих слов, а очертания бумаги, проступающие между ними, – такой человек вполне мог бы увидеть образ девушки-женщины, или образ луга, или призраки этих образов.
Именно это я и предположил в тот день, когда задавался вопросом, откуда берутся образы, отражающиеся на страницах книг, стоявших на полках вокруг меня. Мне показалось, что я держал каждую книгу в руках так, что её страницы были раскрыты в том самом месте в воздухе, где находилось бы лицо человека, если бы он стоял и смотрел на мои страницы краем глаза.
Я узнал, откуда взялись образы травы и образ некой девушки-женщины, но где была сама девушка-женщина и где была трава? Я ответил на эти вопросы, сказав себе, что девушка-женщина и трава были там, где они были – где я мог ясно видеть их отражение с одной страницы на другую. Если я не мог коснуться руки девушки-женщины или пройти по траве, то я не мог коснуться руки любой другой женщины и не мог пройти по другой траве, пока я сидел в этой комнате между разными страницами.
Всё, что я писал в последнее время об образах, отражающихся со страницы на страницу, справедливо и для отголосков звуков. Стоя между этими моими страницами и страницами некоторых книг, я иногда слышал отголоски шума ветра в определённых травянистых местах или отголоски голоса некой девушки.
Звук ветра в траве или листьях упоминается не только Томасом Харди и Эмили Бронте. Сегодня я вспомнил несколько слов из книги Питера Маттиссена «Страна индейцев» , изданной в 1984 году издательством Viking Press. Когда я нашёл книгу на полке, я узнал,
что слова, которые я запомнил, принадлежат другой книге. Питер Маттиссен признаёт в сноске, что слова, которые я запомнил, принадлежат к работе, находящейся в процессе работы, – к пачке страниц.
Я вспомнил из книги Питера Маттиссена слова одного американца, который сказал, что ветер в листьях передаёт послание: « Не бойтесь Вселенной». Эти слова принадлежат к сборнику страниц, написанному Питером Набоковым под названием «Америка как Святая Земля».
Иногда я слышал в этой комнате отголоски звука слова на языке, отличном от моего родного.
Однажды в этой комнате я прочитал вслух слово с корешка книги на одной из полок вокруг меня. Это слово обозначало луг на языке, отличном от моего. В те дни я мечтал о том, чтобы писать о лугах; но луга находились в стране, которую я называю Америкой, и мне не снилась ни одна девушка-женщина на лугах, о которых я мечтал написать.
Слово, которое я прочитал вслух, звучало тяжело в этой комнате. Я снял книгу с полки и заглянул на страницы. Большинство слов на страницах были на моём родном языке, но несколько слов были на другом языке, и все эти слова тоже звучали тяжело, когда я читал их вслух в этой комнате.
Я пронёс книгу через всю комнату к этому столу и прочитал несколько страниц. Это были не первые и не последние страницы книги, а страницы, находящиеся глубоко внутри неё. Прочитав их, я встал из-за стола и подошёл к окну. Я смотрел на извилистые холмы, покрытые улицами, домами и дворами, но, глядя, я мечтал о том, как разглядываю страницы своего письма.
Я вернулся к этому столу и начал писать на первой из всех страниц вокруг меня, на страницах о лугах и об одной девушке-женщине.
Первую из этих страниц я адресовал некой замужней женщине моего возраста. Я никогда её не видел, но двадцать пять лет назад ей было двенадцать лет, и она жила в районе между прудами Муни и Мерри. Я никогда не считал её своей девушкой, но в те дни мне было легко с ней общаться.
Я написал этой женщине, потому что из всех, кого я знал двадцать пять лет назад, она была единственным человеком, чьё местонахождение мне было известно. В том году
Прежде чем я написал ей, а может быть, и год спустя, я случайно увидел в газете объявление о смерти отца девушки, с которой я когда-то легко общался. В объявлении я прочитал, что этот человек до самой смерти жил на улице Дафна, где он жил с женой и детьми, когда мне было двенадцать лет. Из того же объявления я узнал, как после замужества звали девушку, с которой я когда-то легко общался.
На самом деле, это было моё имя. Она вышла замуж за человека, которого я не знал, но у которого была такая же фамилия, как у меня.
Прежде чем написать, я узнал из телефонного справочника, что вдова покойного всё ещё живёт на Дафни-стрит. Поэтому я адресовал письмо женщине с моей фамилией, по поручению женщины, чья фамилия всё ещё была той же, что и у девушки, с которой я легко общался двадцать пять лет назад, и чей адрес всё ещё был тем же, что и у той девушки в те дни.