Или я смотрел на пустые пространства между ручьями на картах районов, не имеющих выхода к морю, и великих равнин вдали от моего собственного района. Скорее всего, меня не обманет известняковая страна, а я ожидаю, что однажды обнаружу, что могу легко ходить по всем лугам мира: я могу ходить легко, потому что моря и полноводные реки сузились до углов и краев страниц мира.
Даже дождь на лугах, похоже, не представляет угрозы.
Из некоего облака высоко над горизонтом свисает серое перо.
Облака вокруг белесые и плывут размеренно, но одно серое облако волочит крыло, словно птица, пытаясь увести взгляд в сторону.
Позже идёт мелкий дождь. Капли прилипают к коже или медленно скользят по стеблям травы. Ощущение дождя на лугах не больше, чем лёгкое прикосновение струи воды.
Всякий раз, когда мне хочется почитать о дожде на лугах, я достаю с полки книгу «Пруст: Биография» Андре Моруа, переведенную Джерардом Хопкинсом и изданную издательством Meridian Books Inc. в Нью-Йорке в 1958 году.
В последнем абзаце этой книги я прочитал слова: « И все же именно его возвышение принесло нам аромат боярышника». который умер много лет назад; который дал возможность мужчинам и женщинам, которые никогда не видел и никогда не увижу земли Франции, чтобы дышать ею экстаз, сквозь завесу падающего дождя, запах невидимого, но выносливая сирень.
С каждым годом я снимаю всё меньше книг с полок вокруг себя. Я оставляю многие полки с книгами нетронутыми, пока смотрю на одни и те же книги. Из этих немногих книг я чаще всего смотрю на атлас, и из всех страниц этого атласа я чаще всего просматриваю страницы Соединённых Штатов Америки, которые я для удобства называю Америкой.
День за днём я изучаю карту Америки. Моя правая рука держит лупу для чтения на полпути между глазами и страницей, а указательный палец левой руки медленно скользит по странице.
Америка – огромная страна с множеством лугов. В каждом штате Америки столько-то округов, а в каждом округе столько-то посёлков и ручьёв, и названия этих округов, посёлков и ручьёв – это также названия множества других мест, которые я, надеюсь, проведу всю оставшуюся жизнь, обводя пальцем пространство между городом Пишт в округе Клэллам, штат Вашингтон, и городом Беддингтон в округе Вашингтон, на северо-востоке штата Мэн, – краткий пересказ моей жизни. Но если бы кто-то другой, не я, встал немного в стороне от меня и посмотрел бы искоса на ручьи и дороги между Пиштом и Беддингтоном, он, возможно, увидел бы свой родной округ.
OceanofPDF.com
Четыре раза за свою жизнь мой отец пытался сбежать в степь.
В предпоследний год Второй мировой войны, когда ему было сорок лет и он жил с женой и тремя маленькими сыновьями у восточного берега реки Даребин-Крик, он решил, что погряз в долгах и вынужден бежать. Большая часть его долгов приходилась на нелицензированных букмекеров, которые, узнав о его побеге, лишь списали деньги со счёта моего отца.
Мой отец путешествовал со своей семьей на поезде через луга к северо-западу от города Мельбурна, затем через проход в Великом Водоразделе к западу от горы Маседон, затем через холмы и луга к отдаленному от побережья городу Бендиго.
Мой отец с женой и сыновьями прожил четыре года в трёх разных арендованных коттеджах между Бендиго-Крик и Хантли-Рейс. Переехав в этот новый район, отец, вероятно, намеревался бросить ставки, но подружился с тренерами лошадей, профессиональными игроками и букмекерами, как с лицензией, так и без. В сорок четыре года, когда его старшему сыну было девять, мой отец снова оказался в таких долгах, что решил бежать.
На этот раз мой отец бежал на юго-запад, к побережью. Он и его жена сидели на переднем сиденье мебельного фургона рядом с водителем, а трое сыновей расположились в задней части фургона на выцветших подушках дивана и двух креслах, которые семья называла своей гостиной.
Мужчина осторожно вел свой переполненный фургон через холмы к городу Балларат, расположенному в глубине страны, а затем выехал в степи, известные как Западный округ. Семья ехала большую часть дня по этим степям. В сумерках они остановились в нескольких километрах от океана у…
Дом, который мой отец заранее арендовал у фермера за десять шиллингов в неделю, находился в районе между ручьём Бакли и рекой Кёрдис, всего в нескольких километрах от места рождения моего отца.
Дом стоял в углу одного из фермерских загонов. В нём почти год никто не жил. В нём не было ни ванной, ни прачечной, ни раковины, ни плиты на кухне. Когда водитель фургона осмотрел дом изнутри, он, не дожидаясь просьб, сказал, что бесплатно отвезёт семью обратно в Бендиго той же ночью, если они захотят вернуться. Водитель не знал, что мой отец не может вернуться.