Заглянув в коттедж, родители обнаружили, что одна из стен, примыкающих к овчарням, была стеной комнаты, которая должна была стать их гостиной. Единственное окно этой комнаты выходило на овчарни и сарай для стрижки овец. Моя мать переступила через голые доски пустой комнаты и распахнула единственную раму. Она просунула голову в окно и посмотрела на дворы. Поверхность дворов была покрыта мелко утоптанной пылью и засохшим овечьим помётом. Подоконник был достаточно низким, чтобы овца могла поставить туда передние лапы и заглянуть внутрь так же, как моя мать выглянула наружу.
Водитель фургона не предложил отвезти семью обратно в Мельбурн; и даже если бы он предложил, мой отец не поехал бы обратно. Однако моя мать объявила отцу, что не будет жить в этом доме. Она согласится хранить мебель в доме, есть и спать там, пока мой отец не организует переезд семьи в какой-нибудь район недалеко от Мельбурна; но она распакует только то, что необходимо для приготовления и приема пищи, поскольку жить в коттедже рядом с овчарнями она не собиралась.
Водитель, мой отец и трое мальчиков разгрузили фургон. Мама распаковала чайные ящики, в которых лежали посуда, столовые приборы, подушки и покрывала. Но в течение двух недель, пока семья жила в коттедже, больше ничего не распаковывалось, кроме стеклянного аквариума, который мать купила им в последние дни их жизни.
Район между прудами Муни и Мерри. Они установили стеклянный аквариум на прибитом ящике из-под чая в гостиной под окном, выходящим на землю и засохший навоз, и принесли кувшины с водой из резервуара для дождевой воды, стоявшего снаружи дома, наполнили аквариум и добавили туда воду из жестяной банки из-под печенья вместе с двумя выжившими в ней красными рыбками.
Через пятнадцать дней после прибытия семьи в район между Овенсом и Риди-Крик они погрузили свои вещи в другой фургон. Большинство ящиков с чаем не открывались с того дня, когда фургон привёз семью и их вещи вглубь острова из района между прудами Муни и Мерри. Аквариум снова опустошили, а рыбу переложили в жестяную банку из-под печенья.
Дом с прудом для рыб на лужайке позади дома был продан. Отец даже не думал о возвращении. Семья собиралась жить в районе, где никто из них раньше не бывал – в районе болот и чайных кустов между ручьями Скотчменс-Крик и Элстер-Крик. Знакомый отца, занимавшийся скачками, строил дома в этом районе. Он собирался построить для семьи недорогой дом на дешёвом участке земли среди чайных кустов, ватсоний и колючего мануки. Но строительство дома могло занять полгода. Тем временем семья будет жить отдельно у родственников в районах по трём сторонам от Мельбурна. Старшего сына отправят в район между прудами Муни и Мерри.
В 1960 году, когда ему было на девять лет больше, чем мне сейчас, мой отец предпринял последнюю попытку сбежать на пастбища.
Он всё ещё жил в районе между Скотчменс-Крик и Элстер-Крик, но с ним жили только жена и младший сын. У него не было долгов. Четыре года назад он влез в глубокую задолженность, но тогда решил не бежать. Вместо этого он работал и днём, и ночью, чтобы расплатиться с букмекерами.
Четыре года мой отец работал на двух работах. За эти четыре года он часто спал по ночам всего два-три часа. К концу четвёртого года он выплатил долги, но чувствовал себя уставшим. Он продал свой дом в районе между Скотчменс-Крик и Элстер-Крик и переехал с женой и младшим сыном жить между Сазерлендс-Крик и Ховеллс-Крик.
на краю равнин, известных как Западный округ. Он сказал друзьям, что в будущем не хочет так много работать.
Зимой того года мой отец купил автомобиль. Он колесил на нём по окрестностям между рекой Хопкинс и ручьём Бакли, где он родился и провёл часть детства. Затем он вернулся домой на краю равнины, заболел и тихо умер. Его тело было похоронено на западном берегу реки Хопкинс, недалеко от места её впадения в море.
OceanofPDF.com
На современных картах моего родного района обозначен небольшой тупик под названием Райленд, ведущий на запад от шоссе Хьюм, недалеко от конечной трамвайной остановки Норт-Кобург. Тридцать пять лет назад земля, на которой сейчас расположена улица и её дома, была одним из последних лугов в моём родном районе.