Ответом ей был снисходительный и ироничный взгляд. И усмешка краешком губ — она не увидела ее под платком, но угадала.
«А главное, им и без меня есть чем заняться», — вспомнился ей ночной разговор.
— «Мы»... Мы другое дело. У нас даже вербовщиков нет. Пропаганды достаточно, чтобы от желающих не было отбоя.
— Получается, ты у нас главный вербовщик? — пошутила Альнери.
— В общем-то да, — ответил он без улыбки. Альнери вдруг осознала, что в ее шутке больше правды, чем ей казалось.
Но тут же выбросила это из головы. Ну и ладно, почему бы нет? Лучше так, чем набирать в армию людей без их согласия.
Море поблескивало от солнечных лучей. Альнери наслаждалась ветром, не чувствуя зноя.
— А там, кстати, наше посольство. Видишь зеленое здание?
— Да? Я не знала.
— И зря. Привыкай везде, в любой стране, заранее узнавать его местоположение. Это всегда полезно, но особенно важно в случае нелегальных операций.
— На случай, если все пойдет не так? А они помогут?
— Весьма неохотно, но помогут, да.
Словно отвечая на безмолвный вопрос Альнери о диких ахарских привычках, один из автомобилей на дороге вдоль набережной вышел из потока на встречную пустую полосу и, вильнув, поднялся на два колеса, завалившись в сторону. Как будто этого было мало, пассажир-ахарец с задравшейся стороны вылез через окно и встал на борту, раскинув руки.
Пешеходы заверещали, хлопая и снимая видео. Как же Альнери жалела, что у нее не было смартфона в этот момент!
— Ахарский шик, — усмехнулся Кводон. — Ну где ты еще такое увидишь?
— Явно не в Лавране, — согласилась Альнери. — Слушай, а как это вообще возможно технически?
— Там много нюансов на самом деле. Поищи во всемирной сети, когда вернешься.
Она проводила взглядом смелого ахарца, исчезающего вдали. Его одежды трепетали на ветру.
Кводона никто не узнавал. Когда он закрывал лицо, глаза его казались строгими и усталыми.
— Не страшно ходить без охраны? — ехидно спросила Альнери.
— Не страшно, — ответил Кводон, и по его голосу она поняла, что он улыбается. — Нет, правда, очень клево. Дома-то без них ни вздохнуть, ни пернуть. Хоть и привыкаешь, а достает иногда.
— Очень, очень мелкий жемчуг.
— Зря издеваешься. Они не только вокруг меня — они впереди меня, проверяют все дороги, все здания...
— А что может быть с дорогами?
— Ну в люке бомба, например.
— Ого! А на тебя были покушения?
— Да постоянно что-то такое происходит, — он произнес это так спокойно и буднично, что у Альнери мороз прошел по коже.
— Как это? Расскажи! — потребовала она.
— Да нечего рассказывать. Все превентивно обезвреживают. То снайперов каких-то винтят, то кортеж мне таранят. Однажды беспилотники взорвались совсем рядом. Да много чего было.
— Кто же мог решиться на такое? — в ужасе прошептала Альнери.
— Не знаю, психи какие-нибудь. Или любители мрачной славы.
— И ты не боишься здесь... один?
— Неа. Надо быть уж совсем неугодным богам, чтобы умереть такой тухлой смертью.
— А если все-таки они бы... ну... успешно?
— Вот ты приставучая. Ну умер бы, и все.
Альнери ярко представила эту сцену: бог смерти, неумолимый, с пустыми проваленными глазницами, страшный и невидимый для остальных, протягивает Кводону руку, зовя за собой. И тот принимает ее с выражением брезгливого презрения на гордом лице.
Впрочем, лавранцы верили, что бездетный правитель умереть не может. У них были все основания так считать: Лавран мог похвастаться многовековой непрерывностью династии.
— Если с тобой что-то случится здесь, меня же выебут допросами.
— Да почему что-то должно случиться? Расслабься уже.
***
Местные называли этот комплекс Садами Богов — имея в виду, конечно же, своих богов. Многоярусным каскадом сады взмывали вверх — туда, где переливался красками пузатый храм, похожий на хрустальный шар ведьмы. Снизу он казался маленьким, но на самом деле скрывал в своих недрах множество этажей и технологий.
Посреди зноя и песка все это выглядело островком чуда.
Кводон оплатил проход, и их пропустили. Любопытная Альнери успела заметить, что в пачке, от которой он отлистнул банкноту, были деньги на все случаи жизни: валюта Лаврана, Ахары, Минота и даже Риованта. Но по крайней мере он не настолько оторвался от реальности, чтобы пытаться платить несоразмерно большими купюрами, и это ей понравилось.
Альнери не спеша поднималась по лестнице, которую венчал храм. Лестница была длинная, храм терялся где-то в вышине. Как же, наверное, нелегко было устроить здесь всю эту красоту...
На земле около деревьев неприметными змейками лежали шланги. Альнери указала на них Кводону.
— Так в любой стране этого региона, — пояснил он. — Иначе просто ничего бы не выросло. Тут и более мудреная гидротехника, на самом деле. Множество клапанов управляется компьютерами, которые регулируют подачу воды по погоде.
Они свернули на один из ярусов. Гибкие ветви деревьев, покачиваясь под легким ветерком, касались их плеч бархатистыми цветами. На солнце все цвета казались особенно яркими, листья словно светились изнутри. Альнери жадно разглядывала каждый кустик. Заприметила в конце дорожки фонтан, пульсирующий серебристой водой, и бросилась к нему чуть не бегом.
Собственное отражение ее слегка смутило. Военная форма не особо сочеталась со сказочным великолепием вокруг. Она была из другой жизни. Тут нужны какие-нибудь длиннополые неудобные одежды, томик поэзии в руках.
Альнери оглянулась назад, на город. Они поднялись уже достаточно высоко, и он был хорошо виден. Дальше начиналось море — ярко-синее, заполненное точками кораблей. Все куда-то ехало, стремилось, шевелилось в строго установленном порядке. От этого клубка жизни исходило ощущение тепла и надежды, ровной неспешной силы, сложившейся из множества маленьких и упорных сил. Да, за это стоило бороться.
— У тебя есть бинокль с собой? — обернулась Альнери к Кводону.
Тот слегка приподнял брови, но не стал задавать вопросы. В его разгрузке действительно нашлось место небольшому биноклю.
Альнери принялась разглядывать порт. Контейнеры и краны, краны и контейнеры.
— Что там? Я заинтригован.
— Разгрузка корабля.
— О, ну это надолго. Примерно как на воду или огонь.
— Да, завораживает, — согласилась Альнери, с трудом отрываясь от бинокля.
— Вот так приводишь девушку в красивейший парк города, — усмехнулся Кводон, — а она смотрит на какую-то бытовуху.
Альнери улыбнулась виноватой и вежливой улыбкой, вкрадчивой, как шаги кота, задумавшего хитрость. Кводону показалось, что даже светила как-то ощутимо потускнели. Не от неописуемой красы, а просто потому, что рядом с ней даже в самый яркий день возникало ощущение мягких сумерек, незаметно подступающей темноты. Любопытное чувство.
— Мне захотелось посмотреть на что-то обычное, повседневное. Не как у нас повседневное, а просто жизнь обычного города.
— Переключиться?
— Нет, наоборот. Вспомнить, ради чего это все.
— Тогда советую топливные хранилища на десять часов.
Альнери снова припала к окулярам. Кводон терпеливо ждал.
За следующие несколько часов они осмотрели все уровни садов, беседуя обо всем на свете, проходя под арками из живой зелени, отдыхая в беседках, увитых цветами. Дважды заходили в крохотные кофейни — тоже заполненные зеленью, с медной посудой под старину и дымкой благовоний. Побывали в просторном храме, где горел неугасимый огонь и расположились мобилизованные солдаты в ожидании отправки на передовую.
Да, это было то еще сочетание. Колонны, облицованные дорогим камнем, мерцающим в полутьме, как снег в горах при свете звезд. Самая современная система освещения, оповещения, множество других. И армейские видавшие виды спальные мешки. Тоже дорогие, впрочем.
Привыкшие к посетителям, солдаты их словно не замечали. Альнери разглядывала их оружие, периодически дергая Кводона за рукав, чтобы он тоже посмотрел на какой-нибудь интересный прицел или дожигатель.
Воздух гудел политическими спорами. Все только и говорили что о перепроизводстве топлива, непогашенных займах шаха и скором вступлении Лаврана в войну. Альнери заметила, что Кводон жадно прислушивается.
Наконец они спустились вниз и, оставив позади сверкающий рукотворный оазис, отправились в пустыню, к кочевникам. Именно они были целью кводоновой поездки «по делам».