Альнери закатала рукав, открывая плечо, на котором была вытатуирована древняя буква, по виду похожая на клинок, обращенный острием вниз.
— Мои соотечественники знают, что это означает. Для гостей поясню: это буква из нашего старого алфавита. Она называется «зейн» и обозначает слово «оружие». Мне не нужны руны, чтобы защищать меня и приносить мне удачу. Это врагам нужно искать от меня защиты и молить об удаче своих богов. Я и есть оружие!
На минуту зал потонул в реве. Кажется, всем понравился ответ, даже жрецам.
«Я — оружие!» Так мог бы сказать о себе, впрочем, любой генмод. На самом деле «зейн» на ее плече не означала ничего особенного. Когда-то юной Альнери показалось круто носить ее на себе, только и всего. Хотелось чего-то брутального.
Альнери снова опустилась за стол. Кводон взял ее руку в свою и слегка пожал, взглядом выражая одобрение.
— Отойдем? — прошептала она. — Мне нужен перерыв.
Кводон кивнул, и, пользуясь шумом и разгоревшейся перепалкой жрецов, они проскользнули на балкон. Свежий воздух и светлое вечернее небо были особенно приятны после шума и огней.
Приторная красота вечерней столицы как всегда вызвала у нее странное сочетание восхищения и грусти. На возвышениях сияли золотистой подсветкой храмы. Запутанная сеть каналов прорезала проспекты старого города. Бросались в глаза огромные статуи богов — защитников страны. Почувствует ли она когда-нибудь себя здесь как дома? Иногда Альнери в этом сомневалась.
Ночь обещала быть такой свежей и теплой. Вот бы сейчас мчаться на мотоцикле сквозь сияние огней...
Альнери прижалась к плечу Кводона.
— Я никогда не умел праздновать, — задумчиво произнес он, обнимая ее за плечи. — Мне больше нравится смотреть, как празднуют другие. А у тебя как настроение?
— Да так себе... Чего они как с цепи сорвались?
— Хотят испытать. Ведь они тебя еще не знают. Теперь будут уважать, если я хоть что-то понимаю.
— Тогда ладно, — успокоилась Альнери.
В конце концов, разве генмоды не накидывались на новичков, проверяя на прочность? Первые пару месяцев Альнери только и делала, что отбивалась от насмешек Железного Ларка, да и Квинтор... Хотя нет, Квинтор завоевал всех гораздо раньше — таков уж он был.
Но тогда Альнери была слишком счастлива, чтобы это всерьез ее трогало. Впереди были подвиги, поездки, война — а здесь что? Отвратительный Ящер, слежка за ее смартфоном, и хрен знает что еще они выдумают.
Альнери изучающе смотрела в лицо своего избранника, спокойное и мужественное, и в конце концов решила, что он всего того стоит. Только с ним, пожалуй, и можно было переносить пребывание среди этих насмешливых и чванливых людей.
— Они все аристократы, эти твои гости?
— Кто не иностранцы — да.
Альнери фыркнула. Генмоды, конечно, в смысле денег ни на что не жаловались, но и сверхбогатством похвастаться тоже не могли.
— Тогда все понятно.
— Да не переживай, ты все равно их больше не увидишь.
— Хотелось бы мне быть такой же богатой... — мечтательно произнесла Альнери. — Такой, знаешь, чтобы гонять на суперкаре, а когда его арестуют за нарушения, даже не выкупать, а просто брать следующий. Тогда бы они все смотрели на меня снизу вверх и заискивали.
Кводон прижал ее к себе. Ему пришлось сдерживаться, чтобы не засмеяться над этими детскими бедами. Но смешно или нет, а ведь ей всерьез грустно, а его долг теперь — поддерживать ее во всем.
— Ты гораздо богаче их, любимая, — убежденно сказал он, проведя пальцами по ее щеке. — Они могут только мечтать про такую силу и здоровье, как у тебя. И никто никогда не сможет этого у тебя отнять. Тебе только восемнадцать, и у тебя все впереди, а у многих из них, скажем так, наоборот... И никакие деньги не дадут человеку столько упорства и воли, чтобы пройти отбор, да еще без опыта в других войсках. Каждый год таких всего один-два, остальные всегда взрослые, отслужившие как минимум лет пять. И этого тоже никто никогда не отнимет, потому что это твоя суть.
Альнери улыбнулась. Когда он говорил с ней, она ощущала себя будто внутри теплого золотистого сияния. Его уверенность согревала ее изнутри.
— Уповаю на вашу правоту, — шутливо ответила она.
— Жалеешь, что отец не приехал? — продолжал Кводон, вошедший в роль внимательного мужа.
— Уже смирилась. Да он и на присяге не был.
— Есть такие люди, которые всегда всем недовольны. Не стоит придавать этому значение.
Наверное он прав, решила Альнери. Любой на месте ее отца был бы счастлив, и польщен, и горд. Но видимо отец Альнери был устроен как-то иначе, и между ним и дочерью пролегло отчуждение. Он не одобрял ее замужество, как не одобрял и службу в армии, хотя это было самой модной профессией для молодежи.