За дверью, громыхая ступенями железных лестниц, носились технические служащие.
— Перезвоню после полуночи! Повторяю: после полуночи! Сейчас не могу говорить! — торопясь, орал кто-то, пробегая в нижние этажи мимо спальни правителя. Звукоизоляция оставляла желать лучшего, но Альнери уже начинала к этому привыкать.
— Сколько у тебя тут еще жен, о которых никто не знает? — хмуро спросила она. — Мог бы предупредить меня.
И началась их первая ссора. Кводон пошутил о подвале с наложницами и фаворитками. Альнери разозлилась и начала возмущаться. Под ее напором Кводон сначала отступил в притворном театральном ужасе, а затем махнул рукой и вышел, хлопнув дверью. Альнери снова открыла ее, чтобы крикнуть ему вслед что-нибудь обидное, но, вспомнив о густонаселенности форта, ограничилась сердитым шепотом.
Оставшись одна, Альнери, не раздеваясь, прилегла на кровать поверх одеял и приготовилась провести горестную бессонную ночь, но вместо этого мгновенно провалилась в сон.
Снился ей подвал с поклонницами Кводона — прекрасными дамами, благоухающими духами. Усевшись в кружок, они тянули жребий, определяя, кто пойдет в эту ночь в спальню к правителю. В тот же подвал Ящер втолкнул и ее, усталую и прихрамывающую после тренировки. Не придумав ничего лучше, Альнери из сна попыталась воззвать к их гражданской сознательности, демонстрируя браслет правительницы.
***
Другой неприятной переменой стало отношение к ней остальных генмодов. Теперь они всегда были предупредительно и отстраненно вежливы. Это был маркер дистанции, не представимый до недавнего времени. Любой из ее приятелей, которого она знала раньше, включая Квинтора, никогда бы не стал приветствовать ее стандартными фразами. Раньше они были с ней совсем другими — грубо шутили, ржали и матерились.
Вежливость после такого была словно плевок в лицо и лишний раз подчеркивала ее отдельность. «Ты больше не с нами,» — читала она в их глазах.
И это действительно было так — теперь у нее было лучшее снаряжение и тренировал ее порой сам Кводон, уделяя ей максимум внимания. И все не потому, что она лучше, а только потому, что она спит с ним. Альнери догадывалась, как это выглядит в глазах вчерашних друзей и какое возмущение должно в них вызывать.
Особенно ярко она это ощутила, когда пришла забирать свои вещи.
Время стояло позднее, и генмоды сновали повсюду — в коридорах, на лестницах, в комнатах. Они быстро здоровались с ней и торопливо проходили мимо.
В ее комнате все оставалось в том же беспорядке, в котором было брошено перед отбытием в пустыню. Альнери рассеянно собирала необходимое. Через приоткрытую балконную дверь долетали голоса соседей — они распаковывали новый дрон.
— А это че тут?
— Сменные лопасти. Положи. Бля, да убери лапы свои. А на фотках он выглядел больше...
«Прямо как твой член» — по привычке хотела прокомментировать Альнери, но сдержалась. Такие шутки — и намного более грубые — были самым обычным делом, даже визитной карточкой полка. Генмоды отпускали их рефлекторно, не задумываясь и не желая обидеть.
Но что-то подсказывало ей, что сейчас никто не посмеется. Что позволено своим, то совершенно неуместно от человека, который больше не с ними. То есть, конечно, как бы с ними, но мы-то все понимаем...
Будь все как раньше, она вышла бы на балкон и сказала... Или нет, сразу направилась бы к ним. Как остаться в стороне, когда там такая интересная игрушка? Толкаясь и мешая друг другу, они бы собирали и запускали его. Только к рассвету бы и разошлись.
Отдернув занавеску, Альнери выглянула вниз. Внизу ее ждали джипы охраны.
Парковка изобиловала танками-внедорожниками и лихими спортивными тачками. Генмоды, свободные от налогов и от необходимости платить за еду, страховку и жилье, не знали, куда девать деньги даже во время пребывания в стране. А уж тех, кто возвращался из командировок, ждали на счетах совсем приятные суммы.
Когда-то и Альнери, ошеломленная первой зарплатой, приобрела спортивный байк ради поездок по ночной столице.
На флагштоках ровным цветным рядом колыхались флаги. Страны, региона, столицы, вооруженных сил, сил специального назначения и наконец генмодский, на котором вертикально стоящую винтовку оплетала спираль ДНК. Синтез науки и военного дела, их наивысшее достижение и гордость... Альнери всегда охватывало чувство гордости и причастности при виде этого флага.