Что Волх такого, интересно, пообещал чужеземному богу, чтобы переманить его к себе, да еще и под землю, без жертвенника и огня?
Вспомнились всякие небылицы, гулявшие о нем в народе — что он оборотень и может превращаться в любых животных, каких пожелает. В душной темноте подземелья в это почему-то вполне верилось.
На полу был изображен замысловатый круг, возникающий из геометрического переплетения линий. Проследив за ее взглядом, Волх шагнул в него.
— Внутри этого круга я могу погружать себя и других в иллюзии. Хочешь попробовать? Иди сюда. Закрой глаза.
— Ага, отличное начало.
— Да ладно, нам же не по пять лет. Давай, не напрягайся.
Альнери закрыла глаза и увидела людей по поляне хвойного леса. Они сидели вокруг костра около палатки и негромко рассказывали истории.
Они с Волхом стояли неподвижно, слушая треск пламени. Щекой Альнери ощущала ветви, которые шевелил ветер. Где-то кричали ночные птицы, и звуки в тишине разносились невообразимо далеко.
Подняв голову, она увидела, как проносятся по небу падающие звезды.
Испуганная правдоподобностью иллюзии, она вышла из круга, спеша вернуться в реальность.
— Ух ты. Любопытно видеть что-то с закрытыми глазами.
Волх смотрел на Альнери с торжеством, наслаждаясь ее изумлением.
— Иногда только с закрытыми и можно увидеть, — серьезно произнес он.
— Я еще не доросла до таких мудростей. А где тексты, которые нельзя забывать?
— Вот здесь, — сказал Волх и осветил фонариком гладкую стену.
Кто обнажает священные тайны перед чужими, сеет свою погибель
Кто выйдет с другой стороны колодца, испив его дочиста, тот взойдет надо всеми
Кто возьмет землю белую, землю топкую и землю запретную, кто познает холод первой, хитрость второй и ужас третей, тот от трех земель родит тысячу тысяч звезд
Поистине странная вещь: когда останешься с миром наедине, поддержат тебя лишь ветер и вымысел.
Видел ли ты духов всех земель? Грязей и ила, глин многоцветных, вкусил ли от пыли пустынной? Пока ты не познал их, не тянись к драгоценным металлам, не пробуй горечи золота, не украшай пальцы сияньем камней. Целуй соль, целуй грязь, ищи огни в текущей воде.
— Что есть запретная земля?
— По первым двум у тебя нет вопросов? — улыбнулся Волх.
— Думаю, белая — земля вечной мерзлоты. Я там родилась, сразу пришло на ум... Топкая — болотная, верно?
— Не обижайся, но я давно обещал себе не обсуждать такие вещи с непосвященными. От этого не бывает ничего путного.
— Тогда зачем ты мне решил это показать?
— Это — просто за компанию. Тебе, конечно, будет интереснее другое.
Глаза его были веселыми, предвкушающими.
— Все храмы столицы связаны между собой сетью подземных тоннелей. Только жрецы знают об этом, да и то не все. Ну и некоторые маги вроде меня.
— Этот тоже?
— Этот тоже. Пойдешь со мной в главный храм?
— Через подземную сеть? Ты еще спрашиваешь! Конечно.
С довольной улыбкой Волх подвел ее к низкой массивной двери и открыл ее. Альнери шагнула за ним.
Но за дверью был не тоннель, как она предполагала, а огромное пространство, напоминающее подземную парковку. Только построена эта парковка была очень, очень давно.
— Ты тут не заблудишься? — спросила Альнери, оглядываясь. Ни одного указателя или знака...
— Я — точно нет, не беспокойся. Тут много выходов на поверхность, кстати. Таких незаметных — просто выходишь из неприметной технической будки на пустыре... Но я хотел показать именно связь с храмами.
— Я думала, тут будет более компактно. Зачем это все нужно?
— А ты как думаешь?
— Резервные убежища?
— Да, что-то вроде.
Их голоса гулко и далеко разносились по подземелью.
— Это только один уровень, есть и другие. Но остальные все контролируются, где камерами, где датчиками, там особо не разгуляешься.
И действительно, иногда попадались лестницы, уходящие вверх или вниз. Везде было очень чисто — ни граффити на стенах, ни малейшего мусора на полу.
— А этот почему без наблюдения?
— Он как бы продолжение храмов. В каком-то смысле. И посвящен божеству пограничья. Оно и охраняет, как считается.
По спине Альнери пробежала дрожь. Божество пограничья, безымянное и жуткое, всегда казалось ей таинственным и будоражащим воображение.
— Но тебе нечего бояться, пока ты со мной, — заверил Волх. Его странные глаза, одновременно насмешливые и больные, отражали огоньки ламп.
Он был похож на актера, надевшего форму ради шутки. Но в пустыне она успела увидеть его мастерство и не сомневалась в нем. Альнери подумалось, что именно здесь, в катакомбах, да еще, пожалуй, в театрах Волх по-настоящему доволен.