Самолет уже ждал ее на взлетной полосе. Кругом суетились техники с напряженными лицами. Еще бы: не приведи боги что случится с женой правителя.
«Еще как случится» — мрачно подумала Альнери.
Устроившись в самолете, Альнери надела наушники и протерла салфетками приборную панель. Получалось механически, на автомате. Общение с диспетчерами, чек-лист проверок перед взлетом — все это происходило словно с кем-то другим.
Щелкнув тумблером, она запустила двигатели. Сзади донесся вой турбин, но очень приглушенно, словно издали. Звукоизоляция в самолете была отличной.
Альнери взлетела, и ощущение неба вокруг вытеснило грусть. Как всегда, она боялась на низкой высоте и пришла в восторг, когда земля оказалась далеко. Чем выше, тем меньше страха и больше наслаждения.
Под ней словно расстилались карты, которые она столько раз видела на мониторах. Ей вспомнилось, что таким и было ее первое впечатление от полета.
Рассудив, что после взлета сообщение с землей больше не требуется, Альнери отложила наушники. Это шло вразрез со стандартами безопасности, но для нее они теперь ничего не значили.
На экране подгрузилась карта воздушных трасс — коммерческих и любительских. Альнери выбрала маршрут, который максимально избегал бы тех и других. Весь многочисленный состав королевской семьи имел право летать, где угодно — не создавая, естественно, потенциально аварийных ситуаций. Другое дело, что пользовались этим правом немногие. Кому-то было не интересно, иным не хватало времени.
Особенно важны были трассы для перехода границы. Смертоносный защитный купол не пропускал ничего живого, и приходилось создавать в нем лакуны для авиации — каждый раз новые. Ответственная и почетная работа для специалистов высокого класса. Говорили, однако, что генмодам купол нипочем.
Вот и проверим, решила Альнери. Ей совсем не хотелось связываться с землей.
Будто специально, воображение подсовывало ей картины того, как могло бы быть. Как просто было бы сделать круг и вернуться, и продолжать дальше свою обычную жизнь. Ведь она была выше всех, ведь ее лицо на всех плакатах. Так много еще можно сделать.
Научиться мастерски и демагогически ораторствовать, как Кводон. Биться и стрелять, как Красавчик. Хитрить и строить далеко идущие планы, как Ящер.
Альнери не стала заходить на круг и возвращаться. Ей не хотелось смотреть в глаза Кводона, в которых не было любви.
Почему-то вспомнился дед и его рассказы о ее предках, первопроходцах, основавших город среди льдов и опасностей дикого края.
«Ты где сейчас?» — увидела она на экране.
Кводон. А ведь может и сам посмотреть. Но это было бы неэтично. Хвала кводоновой щепетильности.
— До леса и обратно, — сказала Альнери, и техника, записав голосовое, отослала его на землю. Ответ был удобный и успокаивающий: это был ее стандартный маршрут. Никто не станет проверять.
Силовое поле пропустило их. Машина не подвела. Силовое поле может выдержать только генмод — это оказалось правдой! Но и генмодам приходится несладко, как поняла Альнери. Она зажмурилась, терпеливо ожидая, пока боль, охватившая ее тело, пройдет. Боль была какая-то противная, на грани кошмара. Альнери даже показалось, что у нее на губах выступила пена.
Наконец она открыла глаза. Впереди, в месте фокуса ее взгляда, прыгали и расплывались значки голографического навигатора, встроенного в стекло. Они отображали дополненную реальность, но Альнери сейчас хотелось для начала вернуться хотя бы в настоящую.
Дождавшись, пока зрение окончательно восстановится, она провела рукой по губам, стирая «пену». Пена оказалась кровью. Альнери, не церемонясь, вытерла руку о штанину. Какая теперь разница.
На территории Риованта она ощущала себя как на иголках. Каждый раз, когда приходилось задействовать оперение, Альнери внутренне замирала. Ей все чудилось, что это выдает самолет, хотя она и знала, что его хитрые материалы даже не поглощают волны радаров, а пропускают их через себя, словно его не существует.
Чтобы переключиться, Альнери настроилась на радиопереговоры главного столичного аэропорта. Далекие голоса успокаивали ее. Какие-то были усталыми, сосредоточенными, злыми. Иные — вежливыми, интеллигентными. Она слушала, как они опознают друг друга, делят полосы, рассредотачиваются по эшелонам, рассказывают о ветре в градусах и узлах.
Облаков не было. Поверхность земли казалась сияющим садом, в котором симметрично высадили ряды огненных цветов. То, что ей было нужно — газовые факелы — она видела даже отсюда. Они выделялись цветом, величиной и подрагивающим, неровным сиянием без капли дыма.
Изначально Альнери хотела сбросить взрывчатку прямо на факел. Если она все правильно рассчитала, то взрыв, распространяясь горизонтально, должен был дойти по трубам до скважин и баков хранилища. Туда же она хотела направить и свой самолет, чтобы исчезнуть в пламени вместе с ним.