Ей захотелось попросить помощи у Кводона, но она остановила себя. Что он ей скажет такого, чего она не знала бы сама? Она практически слышала его недовольный тон: «Это не сложно, Альнери. Не нервничай. Что может один человек — сможет любой.»
Ему самому пару раз приходилось сажать самолет вообще при нулевой видимости — он только посмеется над ней...
Нет уж! Под неспешный электронный голос высотомера, отмечающего снижение, Альнери отключила автопилот и наклонила самолет в сторону, компенсируя влияние ветра. От вида покосившегося горизонта ее чуть не стошнило. В эти напряженные моменты книжное выражение «стать одним целым с машиной» пришло к ней в ощущениях. Ей казалось, что это она кренится, топорщясь элеронами, готовясь поцеловать землю.
Но только в книгах это помогало справиться с ситуацией, а здесь... Из-за наклона самолет стал разворачиваться. Нос смотрел уже совсем не на полосу посадки, а сама полоса быстро становилась мокрой от дождя. Пытаясь выровнять его, Альнери отклонила руль направления в противоположную сторону и не рассчитала, из-за паники нажав на педаль слишком сильно.
Самолет заколбасило. Следующие несколько секунд Альнери не запомнила. Действовала на инстинктах. Сознание вернулось, когда самолет коснулся полосы колесом со стороны наклона и подпрыгнул. Нос его смотрел уже вполне в светлое будущее. Тихо матерясь и задыхаясь, Альнери выровняла его окончательно и почувствовала, что теряет сознание.
«Не сейчас, только не сейчас» — с ужасом подумала она и отключилась.
Ей показалось, что она упала словно в мягкие ватные облака, а над ней, как в тумане, склонились серые фигуры. Тошнота, головокружение и страх исчезли. Хотелось лежать так и дальше, расслабившись, неспешно смакуя ход времени. Куда торопиться? О чем волноваться?
Какие-то ветви колыхались над ее головой, и мелькание их казалось полным тайного смысла. Что-то в них было такое знакомое, полузабытое. Она медленно протянула к ним руку, но дотронуться не смогла. Они все время оказывались чуть-чуть дальше ее пальцев. Альнери потянулась к ним сильнее, рванулась и открыла глаза.
Опять этот самолет! Опять посадка! Альнери завизжала было, но поперхнулась. Пока она лежала на эфемерной вате в застывшем стеклянном времени, в реальном мире прошло всего несколько секунд. Несколько драгоценных, невозвратимых секунд, во время которых нужно было тормозить, переключать двигатели на реверс и выпускать интерцепторы. Альнери проделала все это, но слишком поздно. Самолет, который до этого, вихляя, кое-как держался на полосе, развернулся, пропахал поле, пересчитывая каждую его неровность, и врезался в дерево.
«Почему меня вырубило? Наверное тройная доза Полярной звезды... Сука, кто же знал, что жрецы такие затейники... А может, вторичное прохождение купола?»
Альнери выключила двигатели, торопливо отстегнула ремни, ломаными истеричными движениями вручную открыла фонарь и спрыгнула наружу. Сзади самолета что-то дымилось, за ним тянулся след развороченной земли — от колес и от реверсивной тяги, разбросавшей вокруг частички почвы.
Альнери в ужасе бежала от него, спотыкаясь, пока не упала в траву. Непослушными пальцами вцепилась в нее и прижалась к земле, словно боялась, что ветер сдует ее в космос. Она плакала и, всхлипывая, повторяла себе, что она никогда-никогда, ни за что, до конца своей жизни не будет больше летать.
***
— Не нравится мне эта переписка. Слишком она на виду.
— Иногда все проще, чем кажется, — безмятежно ответила жрица.
Она шла за ним, слегка отставая и указывая ему то примечательную кладку, то смелые архитектурные решения, словно они были в отпуске. Волосы у нее были еще влажные после душа: она едва успела поспать и собиралась второпях.
— Помнишь слова оракула? Не найдем, пока сам не захочет. Вот он и захотел.
— Ну и нам же проще, чего ты нервничаешь?
Вход в многоэтажный особняк украшали четыре колонны. Каждую из них венчал знак — рыцарское забрало, трехглавый лев, скрещенные мечи, знак лабиринта. Над символами помещалась надпись: «Кто идет в тумане, встретит рассвет».
Дверь была огромной, колонны — еще выше, и оттого стоящая у входа девушка казалась совсем маленькой. Она спряталась в тени, и Квинтор не сразу ее узнал.
Девушка из арт-группы. Но без своих приятелей и без наигранно надменного вида.
Встретившись с ней взглядом, Квинтор сразу понял, что это та самая загадочная чародейка — собеседница Волха. И еще он понял, что в письмах была она настоящая, а вот там, в ангаре, зачем-то притворялась.