Однако, когда я натянула джинсы и вертела в руках свой спортивный бюстгальтер, дориец меня приятно удивил. В том смысле, что он подошёл ко мне сзади, обнял обеими руками (без перчаток, счастье-то какое!), зарылся носом в ещё влажные волосы. Приятно.
- Мм? - поинтересовалась я, накрывая его руки своими.
- Сложно удержаться. Особенно теперь, - шумно вздохнул он.
- Что, осмотр остальных достопримечательностей откладывается на неопределённый срок? - ехидно поинтересовалась я.
- Не обязательно. Просто мы будем любоваться природой, - возразил Инг, а я не поверила своим ушам.
Он же только что пошутил! Во всяко случае, я готова была поклясться, что в голосе звучал смех.
- Пойдём, - выпуская меня из объятий, предложил мужчина.
- Пойдём, - согласилась я, торопливо одеваясь. - Эй, а почему туда? Мы же вон оттуда пришли!
- Тропа идёт кольцом, - пояснил он. - Сюда уже гораздо ближе, чем в обратную сторону.
- А, ну раз так, - покивала я с умным видом. - Слушай, а расскажи мне пока, для чего у тебя эти узоры на теле? Они тоже какие-нибудь жутко ритуальные и имеют сакральный смысл?
- Хм. В некотором роде. Основная функция всё-таки практическая, хотя методика обучения тоже является традицией.
- Погоди, давай сначала, - я затрясла головой. - Методика обучения чему?
- Давай сначала, - покладисто согласился он. - Дар Зеркала, проявляясь, функционирует хаотически. Это приносит вред как самому Зеркалу, так и окружающим: мы не можем отрешиться от чужих чувств, а люди слышат наши эмоции. Поэтому первое, чему мы учимся, это самоконтроль, для чего собственно и нужны эти татуировки.
- И как они помогают сосредоточиться? - опешила я.
- Не они сами; скорее, процесс их нанесения, - ответил он.
- Всё равно не понимаю, это же быстро. Раз-раз -- и готово.
- Это нынешними технологиями. А такие татуировки наносятся специально обученным мастером традиционным методом.
- Погоди, традиционным -- это иголкой что ли? - недоверчиво уточнила я. Нет, ну не могут же они быть настолько дикими?!
Оказалось -- нет, вполне могут.
- Именно. В общем-то, упражнение очень простое. Ты сидишь в изолированной комнате, вдвоём с мастером. И задача примитивная: суметь погасить собственные ощущения, заняв спокойствие у мастера. На первый взгляд кажется, что так оттачиваются не те навыки, но тут вопрос именно самоконтроля. Есть контроль -- и дар слушается в любом проявлении.
- Так мастер же должен чувствовать боль жертвы! Тьфу, то есть, объекта приложения мастерства. Или они все поголовно мазохисты?
- Я же говорю, мастер не любой, а со специальной подготовкой и очень редким даром. Они получаются только из очень спокойных и флегматичных людей, на которых не действует дар Зеркала. Насколько я знаю, на всей Доре их сейчас всего трое, один из который уже дряхлый старик. Ну, и пара учеников.
- И что, никаких других способов обрести этот контроль нет? Или тут именно в ваших дурацких традициях смысл?
- Ты слишком категорична, - философски вздохнул он. - У разных культур разные обычаи, глупо критиковать что-то только за то, что ты этого не понимаешь.
- Воспитатель нашёлся, - пренебрежительно фыркнула я. - Свою команду бы сначала научил землянок не цеплять. И сам бы научился принимать чужие традиции, а не наезжать на мою одежду.
- Все мы несовершенны, - невозмутимо пожал плечами Инг. - И я тоже необъективен. Но у меня была и другая причина критиковать твой наряд, не только непонимание и неприятие. Мне и так слишком сложно давался контроль над собой, а когда ты находилась рядом, да ещё в таком виде...
- Хм. И вчерашнее платье тебя поэтому так разозлило?
- Я же говорил, я не злился, просто пытался взять себя в руки. И сегодня тоже. Я не могу на тебя злиться, совсем. То есть, умом понимаю, что ты поступаешь плохо, потому что порой делаешь что-то назло, но не могу рассердиться. На кого-нибудь другого -- да, наверное. А ты даже при самом худшем своём поведении вызываешь только лёгкое раздражение, - он весело хмыкнул.
Интересно, юмор передаётся половым путём? Или просто юмор -- это нечто из очень близкого окружения, и шутить с посторонними -- моветон?
Всю обратную дорогу мы легко и свободно болтали о какой-то ерунде. Очень неожиданно было видеть Инга таким расслабленным; кажется, мне уже почти стало стыдно, что он из-за меня так мучился. Правда, ключевое слово здесь всё-таки "почти", потому что стыдиться стоило бы, только если бы я его целенаправленно изводила. А он молчал и страдал по собственному почину, и это был исключительно его выбор.
Но в результате путь домой пролетел гораздо бодрее, чем тянулся в сторону гор. И по возвращении я первым делом решительно загнала капитана в ванну: после дня на свежем воздухе самочувствие было отличным, но пахло от нас не розами. Естественно, загнала я его туда в своей компании. А что, ванна большая, места много, все поместимся!
Он, кстати, даже не слишком возражал; так, поворчал для очистки совести, пока я вытряхивала его из грязной одежды. А потом уже ни словом не обмолвился о неправильности такого поведения, и даже по собственной инициативе показал мне, лёжа в этой самой ванной, небо в алмазах и новые грани ранее незнакомых ощущений. Как он целовал, как касался, когда делал это добровольно и в здравом уме... В общем, я уже готова согласиться, что это приключение -- самое интересное и приятное, что со мной случалось в моей жизни.
Правда, в какой-то момент меня опять посетило это ощущение, что я сама чувствую его эмоции, даже когда он не смотрит мне в глаза. Хотя слова про татуировку кое-что объясняли; значит, смотреть в глаза в принципе не обязательно, это просто устоявшийся рефлекс, что без подобного контакта -- ни-ни. А когда контроль ослабевает, эмоции начинают фонтанировать уже спонтанно.
- И всё-таки, ты удивительная, - сообщил мне Инг, когда мы уже просто отмокали в ванне, обнявшись и никуда не торопясь. - Я просто не могу поверить, что подобная искренность возможна. Ты, по-моему, вообще не умеешь притворяться; когда ты радуешься -- ты вся светишься изнутри, когда злишься -- кипишь.
- Некоторым это очень не нравится, - захихикала я. - Бабушка вот например считает меня вздорной, взбалмошной и избалованной, и всё пытается выдать замуж.
- А ты?
- А я летать хочу, - призналась я, выдавая свою страшную тайну и выкладывая козырь из рукава. - Я даже в тайне от семьи Высшую Лётную Школу закончила. Сейчас должна была уже получить распределение и даже, наверное, приступить к службе. Если бы ты меня не спёр, конечно.
- Прости, - вздохнул он.
- За что именно? - иронично уточнила я.
- За то, что радуюсь этому факту, - ответ оказался совершенно неожиданным. Будто в доказательство этих слов Инг покрепче обнял меня, прижимая к себе. - Я никогда не думал, что существуют такие женщины. Ты каждый раз так искренне и полно мне отвечаешь, - на каждое прикосновение, даже как будто на каждую мысль, - что я чувствую себя совершенно пьяным. Забываюсь, теряю контроль; но тебя почему-то совершенно не сердит тот факт, что ты помимо своих переживаешь и мои ощущения.
- Ещё бы он меня сердил, - я насмешливо фыркнула. - Два в одном -- за те же деньги. Ну, в смысле, двойное удовольствие сразу; а это просто лозунг из рекламы был, - на всякий случай уточнила я. А то мало ли что он там про деньги подумает. - Это надо быть полной дурой, чтобы от такого отказаться.
- Наши женщины боятся подобного, - он пожал плечами. - Только Дарящие, но, во-первых, это просто их работа, а, во-вторых, взрослому мужчине стыдно к ним обращаться, только если в самом крайнем случае.
- А ты женщин, помимо Дарящих, много знал-то? - хмыкнула я, примерно предполагая ответ.
- Я же тебе говорил, с этим очень строго. Только Марель.
- Вот-вот. Не надо всех по этой макрели ровнять, - фыркнула я. - Не думаю, что у вас все такие контуженные. Сколько же лет она тебе нервы трепала, пока вы не разошлись?