И вообще, хоть мне сейчас в это не верится, но ведь гласит народная мудрость: с глаз долой -- из сердца вон. Может, за миллионы световых лет от Доры мысли о зеленоглазом капитане меня оставят? Да и он тоже быстренько выкинет меня из головы, а глубину наших чувств я сильно преувеличиваю по неопытности.
Ещё говорят, что первая серьёзная любовь всегда несчастная. Так ведь люди всё это переживают, и ничего, нормально потом личное счастье находят! А я в принципе существо крепкое, вон какая у меня наследственность замечательная.
- А куда меня всё-таки назначили, расскажешь? - полюбопытствовала я, переводя тему на что-то менее эмоциональное.
- Не-а, сюрприз будет. Но тебе понравится, это я обещаю, - рассмеялся отец. - Ты мне только пообещай периодически давать о себе знать, ладно? И с базы, куда мы тебя высадим, обязательно с мамой свяжись. Понимаю, приятного будет мало, но...
- Да я понимаю, она ведь очень волновалась, надо её успокоить. Хотя, чувствую я, мы с ней поругаемся, - я тяжело вздохнула.
- Как поругаетесь, так и помиритесь, это нормально, - он махнул рукой. - Ты, главное, не кисни, кроха. Это со всеми бывает. Ты-то, надеюсь, самоубиваться с горя не надумаешь?
- Я, может, дура, но всё-таки не до такой степени, - поморщилась я. - Ни один мужик этого не стоит. Хотя... Такой как ты, может, и стоит. Но второго такого нет!
- Подлиза, - усмехнулся он. - Пойдём, я тебе каюту твою покажу. Есть у меня ощущение, что тебе сейчас стоит поспать. Если всё совсем плохо будет, обращайся, тут медблок есть, снотворного тебе всегда предложат.
- Ну ладно уж, совсем меня в истерички припадочные записать решил?! - возмутилась я. - Уже и погрустить немного нельзя.
- Почему? Можно. Я же тебе и предлагаю грустить с комфортом, без излишеств. Погрустила -- и спать! Ладно, не сопи так сердито. Знаешь ведь, шучу. И я знаю, что активно жалеть вредно, это только всё усугубляет. А так я тебя подбодрил, развеселил, и ты уже немного похожа на мою дочь, а не на её бледную тень. Вот выспишься, и завтра я тебя окончательно смогу признать. Возражений нет?
- Нет, мой генерал! - торжественно заявила я, левой рукой изобразив шапочку, а правой лихо козырнув. - Кстати, хоть мама-то в курсе, что ты немного не подполковник?
- Естественно. Ещё мне не хватало подозрений в измене из-за командировок, - фыркнул он. - Сейчас-то я очень редко с Земли выбираюсь, но вот до столицы приходится мотаться часто. А мама у нас ужасно ревнивая.
- Вот как? Не замечала, так хорошо маскируется...
- У-у, - протянул он, как-то мечтательно сощурившись. - Ты просто не помнишь, ты тогда ещё маленькая была, сейчас-то она немного поутихла. Мне кажется, до неё начинает потихоньку доходить, что я от неё в любом случае уже никуда не денусь. Кому я нафиг нужен в моём возрасте, с моими протезами, больной спиной, циничным характером и четырьмя проблемными великовозрастными детьми, - весело улыбаясь, сообщил он.
- Верно, никому! - злорадно заявила я. - И нечего кокетничать и напрашиваться на комплименты! Ты и так знаешь, что ты у нас ещё ого-го, и на тебя все мои одногруппницы заглядывались. Правда, до того момента, как Ваньку во плоти увидели, - в ответ на это заявление он расхохотался, крепко обнимая меня одной рукой, а я счастливо захихикала. Нет, как же я его всё-таки люблю! - Кстати, меня же теперь уже можно считать достаточно большой девочкой, и я могу наконец узнать эту леденящую кровь историю знакомства скромного лейтенанта спецвойск и бравой учительницы младших классов? - ехидно поинтересовалась я.
- Можно. Но -- завтра, а сейчас отдыхать. Пока не приобретёшь естественный цвет лица, никаких рассказов не будет. Пойдём.
Я поднялась на собственные ноги, следом неловко, избегая опираться на левую, поднялся отец.
- Ты чего? - настороженно поинтересовалась я.
- Да, протез заедает, регулировать надо, всё никак не соберусь, - поморщился он. - Нормально всё, не волнуйся.
Выделенная мне каюта оказалась рядом, через дверь от отцовской, и была такая же небольшая и с точно такой же обстановкой. Низкий диван со столом и креслами возле входа, в дальнем углу -- широкая койка, складывающаяся в стену.
- Всё, кроха. Спать. Если что -- я рядом, - он легко поцеловал меня в макушку и шлепком пониже спины подтолкнул в комнату. От этого я буквально влетела внутрь, с шипением потирая пострадавший филей: папа опять немного не рассчитал сил. Но с ним это часто бывает из-за протезов, поэтому я даже не обернулась, чтобы метнуть на него укоризненный взгляд.
Вместо этого я послушно пошла к кровати. Ни в душ, ни куда-то ещё не хотелось. Правильно папа сказал, надо сначала выспаться, и только потом обдумывать собственную загубленную жизнь.
К собственному удивлению, уснула, едва забравшись под одеяло. Не просто уснула; буквально выключилась из реальности, без снов и мыслей. То ли благотворно сказалось присутствие отца, то ли это была естественная реакция вымотанного переживаниями организма.
Проспала я махом пятнадцать часов, о чём узнала из небольшого информационного табло над дверью, где, как это принято на обыкновенных пассажирских рейсах, крутились данные о текущем корабельном времени, о дате на Земле, о температуре воздуха внутри корабля, о температуре за пределами корабля (милая традиция, пришедшая из ещё атмосферных перелётов и превратившаяся в бестолковую шутку). Там же появлялись всяческие оповещения от капитана корабля.
Так вот, когда я ложилась спать, по корабельному времени было одиннадцать вечера, а когда проснулась -- два часа уже следующего дня. Порывшись в собственных мыслях и ощущениях, нашла там мрачную решимость, лёгкое здоровое раздражение и огромное желание съесть чего-нибудь вкусное и большое.
"Здоровый аппетит -- хороший признак", - оптимистично решила я и принялась потрошить сумку с вещами, выданную мне отцом. От мысли, что окружают меня сейчас нормальные люди с привычными представлениями о приличиях, мне несколько полегчало. Хотя мысль эта была здорово приправлена грустью: такими голодными зелёными глазами на меня больше никто...
Раздражённо прорычав грязное ругательство, я вытряхнула содержимое сумки на диван и закопалась в образовавшуюся кучу. Короткие шорты, свободная футболка, лёгкие тапочки. Собрав волосы в два хвоста (почему-то такая детская причёска всегда придавала мне воинственно-задиристый вид), я наконец-то прилепила к уху болталку. Прозрачная аморфная субстанция обтекла ухо, подстраиваясь под анатомические особенности, вытянула ложноножку вдоль нижней челюсти к подбородку и застыла. Вызвав меню, - голографический экранчик появился перед глазами3, - придала устройству привычный зализанный вид и раскрасила разводами в тон причёске.
Вот теперь из зеркала на меня смотрела я, а не какое-то влюблённое недоразумение с дикой планеты. Жалко только, верной гравидоски нет. С другой стороны, а где на ней гонять внутри маленького кораблика? М-да, с любимым развлечением придётся расстаться надолго. Увы.
- Горазда же ты спать, - весело поприветствовал меня отец. Общее помещение на корабле было одно, и совмещало в себе пищеблок, столовую и кают-компанию. Генерал Зуев и тот знакомый-незнакомый мужчина, который возглавлял делегацию землян, оккупировали небольшой диван со столиком в углу. Стол был завален документами, среди документов гордо возвышались две пузатые жёлтые кружки.
- Зависть -- низкое чувство, - наставительно изрекла я. - Доброе утро, - безадресно сообщила я, проявляя вежливость.
- Здравствуй, здравствуй, - благодушно откликнулся тот мужчина. - Заставила батю понервничать. Молодец, ему полезно.