- Правда? - всхлипнула она. Хм. Мама плачет? Это что-то новенькое!
- Разумеется, хорошая моя! Я...
- Молодожёны, не отвлекаемся, - ехидно окликнула их я. - Чем там их сексуальное просвещение закончилось?
- В общем-то, ничем, - вновь обратил на меня внимание отец. - Вернулись очень быстро. Немного нетрезвый Инг в крайнем раздражении и наши три богатыря - трезвые, в глубоком шоке и с недоверчивым уважением косящиеся на дорийца. Семён потом проболтался: когда наш дикарь узнал, что такое "бордель", он жутко разозлился и сообщил, что он, конечно, и без того себя обесчестил, но до такого опускаться не собирается. И даже в страшном сне не может себе представить, чтобы оскорбить тебя подобным поведением. Кажется, он заставил их всерьёз задуматься о смысле жизни.
- Неучи, - хмыкнула я. - Про Дарящих-то они в курсе?
- Они-то, конечно, неучи, но и ты к Ингу несправедлива, - вдруг посерьёзнел папа. - Ты не забывай, к Дарящим дорийцы обращаются только тогда, когда у них нет ни перед кем обязательств, и твой конкретный дориец к подобному относится крайне ответственно. Даже, наверное, ответственней, чем многие остальные. А тебя он воспринимает более чем серьёзно, так что ты, пожалуйста, не трепли парню нервы.
- Это ещё кто кому треплет, - поморщилась я.
- И утешь его как следует, что ли. Мне его чисто по-мужски очень жалко было, - иронично усмехнулся отец.
- Куда же я денусь, - я вздохнула. Мне и самой не мешало как следует утешиться, и утешаться ещё пару месяцев минимум. До окончательного осознания того факта, что всё это реальность, а не выверты подсознания. Правда, говорить об этом отцу я не стала. - Ладно, я поняла и осознала, попытаюсь теперь оценить плачевность результатов. Это всё?
- В общем, да. Хотя тут мама что-то хотела тебе сказать, - отец вдруг стал очень радостным и ехидным одновременно, и я снова насторожилась.
- Да мог бы и сам. Ну да ладно; включи уже, чтобы меня тоже было видно, - проворчала она. Изображение в ответ на это отдалилось, демонстрируя не только отца и край маминой макушки, но и её мордашку целиком. Мордашка эта светилась радостью и что-то украдкой жевала. - В общем, кроха, радуйся: мы с папой ждём маленького!
- Ты серьёзно? - вытаращилась я.
- Более чем! - совсем уж просияла она. - Правда, пока неизвестно, кого.
- А это не опасно? - всполошилась я, сообразив, что матушке, несмотря на довольно молодую мордашку, уже далеко за двадцать, и даже за тридцать. Наша медицина, конечно, творит чудеса, но в без малого шестьдесят рожать уже не самая безопасная идея.
- Ну, если бы первый был, было бы страшно; а так доктор даёт самые оптимистичные прогнозы, - беспечно сообщила она. - Я, правда, поначалу не поверила своим ушам, когда он меня этим сообщением огорошил. Сама подумала, что поздновато уже как-то, хотела аборт сделать, но ваш отец меня за такие предложения чуть не убил, - мама расплылась в крайне довольной улыбке.
- С ума сойти! То есть, я за вас и за нас за всех безумно рада, поздравляю! - опомнилась я.
- Мы тоже рады, - опять взял слово отец; мама была поглощена процессом питания. - Ладно, кроха, не буянь там особо. И имей в виду, я твоему Ингу дал полное наше родительское благословение, если он всё-таки сумеет затащить тебя под венец. Такой зять меня вполне устраивает.
- И меня! - тут же вклинилась мама.
- В общем, береги его. Отбой, - он подмигнул и отключился, не дав мне вставить и слова.
- Арая, прости, я... - прервал моё возмущённое сопение Инг.
- За что? - искренне опешила я.
- Ты сердишься и тебе за меня стыдно, я...
- Дурак! - перебила я и возмущённо пихнула его в плечо. Потом навалилась всей массой, заваливая на кровать. Он растерялся, но послушно завалился, глядя на меня с недоумением. - Я на этих остолопов сержусь, которые по недоразумению считаются моими братьями! И стыдно мне не за тебя, а за моё семейство. Представляю, чего ты там насмотрелся и наслушался!
Мужчина несколько секунд недоверчиво меня разглядывал, потом глубоко-глубоко вздохнул, ощутимо расслабившись, и прижал меня к себе.
- У тебя замечательная семья. Твои родители после стольких лет совместной жизни до сих пор без ума друг от друга, у тебя очень дружные братья, готовые за тебя отдать жизнь и убить любого. Я до сих пор не могу поверить, что генерал настолько тепло и дружелюбно меня встретил; он действительно совсем другой дома, нежели на службе. Да что там, они отнеслись ко мне как... к близкому человеку.
- А ты что думал, отец тебя правда убьёт что ли? - тихонько хмыкнула я, целуя его в уголок губ. - Вот за это я, кстати, на тебя почти сердита; подобный твой поступок тоже можно считать самоубийством, а ты обещал, - на этом месте я прикрыла ладонью его рот, не давая высказаться, и продолжила. Поспешно, пока собственная решимость не растаяла. - Но я рада, что ты пошёл с этим именно к отцу, а не нашёл кого-нибудь более сговорчивого у себя дома.
- Я... тоже рад, - вздохнул он с грустью и явным чувством вины. - Хотя это и неправильно. Ты для меня стала превыше всего, даже превыше Чести, а так нельзя! Но... я почему-то всё равно чувствую себя очень счастливым.
Я поспешила прервать разговор глубоким и продолжительным поцелуем. А то с этим мужчиной я становлюсь ужасно сентиментальной, и мало ли, чего могу наговорить, расчувствовавшись!
К просьбе не беспокоить нас коллеги отнеслись очень ответственно. То есть, пока мы увлечённо целовались (не переходя, впрочем, ни к чему более интересному), корабль отстыковался от станции и ушёл в прыжок. Конечно, нарушение инструкции, но, по-моему, Этьен просто догадывался, что заперлись мы по уважительной причине. И я не удивлюсь, что он и саму причину знал, раз они с отцом так хорошо знакомы.
- А всё-таки, прости моих остолопов, ладно? - вкрадчиво попросила я. - Я их очень люблю, но в расслабленной домашней обстановке, да ещё всей кучей, они бывают невыносимы. Наверное, пытаются набеситься впрок, потому что редко видятся.
- Тебя они тоже в свои развлечения втягивают? - с настороженной иронией уточнил мужчина.
- В некоторые. Например, первый раз напоили меня именно они. Хотя по бабам разумно не таскали, - я захихикала, а Инг от этой фразы помрачнел.
- Никогда не думал, что земляне настолько...
- Распущенные, - подсказала я. - Не сказала бы, но у нас в принципе к изменам относятся спокойней. То есть, конечно, не настолько спокойно, чтобы гулять налево-направо; но за это не убивают и не предают анафеме. Обычно просто разводятся или расходятся, если не женатые, а некоторые вовсе прощают. Тут от характера зависит и ситуации. А бордель - это нечто вроде ваших Дарящих, только у вас они за идею работают, а эти -- за деньги.
- И что, ты бы простила? - недоверчиво уточнил он.
- Ну, в этой конкретной ситуации -- да, - я пожала плечами. - Учитывая, что я была уверена, что мы никогда не встретимся, было бы глупо от тебя чего-то требовать. К тому же, ещё неизвестно, что я бы натворила, если бы у меня вдруг не открылась аллергия на всех других мужиков, - я насмешливо хмыкнула.
- Какая аллергия? - опешил он.
- Обычная. Ну, вернее, я в тот момент думала, что это какой-нибудь психический симптом. Мужчина, проявляющий ко мне определённого рода интерес, вызывал у меня стойкое отвращение, в прямом смысле до тошноты. А знаешь, это невероятно приятно... - пробормотала я. Поймав ошарашенный взгляд Инга, поспешила пояснить. - Я не про аллергию, я про другое уже. Про этот несчастный несостоявшийся поход по бабам. Очень приятно, что ты так... ответственно ко мне относишься, - проговорила я. Отчего вдруг смутилась, хотя привычно разозлиться на себя за такую реакцию не успела. Меня отвлёк дориец, перекатившийся по кровати и закрывший мне рот поцелуем.
- Ответственно? - тихо хмыкнул он через несколько секунд, нависая сверху, заглядывая мне в глаза и придерживая ладонью моё лицо. - Арая, ты всё-таки, по-моему, не до конца понимаешь, насколько многое ты для меня значишь.