Люси облизывает губы.
— Очень вкусно.
— Рад, что тебе нравится.
Она смотрит на меня, ее глаза встречаются с моими. Из-за теплоты в них я хочу быть ближе к ней. Это чуждое для меня чувство. Я держал всех на расстоянии, с тех пор как вернулся домой, но с ней что-то изменилось. Я жажду ее прикосновений. Наклоняюсь, и она встречает меня на полпути. Наши губы соприкасаются.
— Ох, простите, сэр. — Мы отскакиваем друг от друга.
— Марта, — ворчу я. Мой тон грубее, чем должен быть. Кухня — действительно территория Марты.
— Вы чувствуете себя лучше? — спрашивает она Люси, игнорируя меня.
— Да, спасибо. — Люси слегка улыбается.
Я стискиваю зубы, потому что хочу вернуть ее внимание к себе, будто чертов ребенок. Я должен собраться, прежде чем сделаю то, что напугает ее.
— Марта, на минутку, — говорю я. Встаю со своего места и наклоняюсь к Люси. — Ешь, малышка, — целую ее макушку.
Марта смотрит на меня широко раскрытыми глазами.
— Мой кабинет.
Марта быстро уходит. Я убираю волосы с обнаженного плеча Люси, целую ее там, а затем поправляю футболку. Не хочу, чтобы она замерзла. Знаю, я не должен хотеть этого и подбираться ближе, но ничего не могу с собой поделать. Провожу носом по ее шее, вдыхая аромат. Должно быть, это щекотно, потому что она хихикает. И это самый сладкий звук, который я когда-либо слышал. Знаю, что должен оторваться от нее и взять себя в руки.
— Сейчас вернусь. — Я отстраняюсь от нее.
Чувствую себя, будто в тумане, пока иду к своему кабинету, возле которого ждет Марта. Я приглашаю ее войти.
— Я очень хорошо плачу тебе, Марта, — начинаю я, обхожу свой стол и сажусь за него. Она широко распахивает глаза.
— Да, сэр, — соглашается Марта. Она с моей семьей больше двадцати лет. Марта с мужем живет в коттедже с другой стороны восточного округа, и она все еще близка с моей мамой.
— Она проснулась испуганной. Подумала, что мы женаты. Я подтвердил это. — Не знаю, как ей это удается, но Марта еще шире распахивает глаза. — Ты не скажешь ей иного. — Я придаю голосу твердость.
Некоторое время Марта ничего не говорит, но потом наконец соглашается:
— Конечно.
— Хорошо.
Я встаю, ощущая, как меня покидает напряжение. По крайней мере, одной проблемой меньше. Остальная часть персонала ушла на длинные выходные в честь Дня труда, так что мне не придется беспокоиться ни о ком другом. (Примеч. День труда — национальный праздник в США, отмечается в первый понедельник сентября).
— Сэр. Я пришла к вам не просто так. — Марта заламывает руки. — Вам стоит посмотреть новости. — Она подходит к телевизору на стене и включает его. Фотография Люси заполняет экран.
«Пропала местная девушка» гласит надпись под ней. Меня это не шокирует. Конечно, ее объявили в розыск. Кто бы ни потерял, он хочет вернуть ее. Я не виню их за это. Но я видел синяки на ней. Они не получат ее.
— Ты тоже видела ее синяки, Марта.
— Да. Вы думаете, почему я так легко согласилась держать язык за зубами? Здесь она в безопасности.
Затем в новостях показывают того, кто ищет Люси. Все внутри меня сжимается. Курт Локвуд. Ее дедушка. И я нутром чую, это он оставил на ней синяки. Замечаю, что его рука в гипсе, и мне интересно, как он ее сломал. Локвуд — подлый ублюдок. Ему повезло, что он не за решеткой за все то, что натворил, пока был окружным прокурором. Деньги его семьи — единственное, что спасло Локвуда много лет назад.
Я знаю это, потому что помню, как мой отец имел дело с этим человеком. Широкая общественность не знает, какой он грязный ублюдок. Имея деньги, как правило, вы сталкиваетесь с теми, у кого они тоже есть.
— Пожалуйста, если кто-нибудь видел ее, немедленно позвоните нам. Мы думаем… — Курт Локвуд замолкает, будто вот-вот заплачет, но я не вижу слез, — она психически неуравновешенная.
Я рычу и нажимаю на кнопку выключения.
Психически неуравновешенная, как же.
— Она ничего не помнит? — Марта приподнимает бровь, и мой гнев усиливается.
— Не ведись на это. Если хочешь знать, что за кусок дерьма этот Курт Локвуд, спроси мою маму, когда позвонишь ей, потому что, Бог свидетель, ты, вероятно, уже сделала это и рассказала ей о произошедшем. — Я пристально смотрю на Марту. Она не отрицает этого, безмолвно отвечая мне. Удивлен, что мама еще не оборвала мой телефон.
— Орландо.
Я поворачиваю голову к двери, где стоит Люси, такая же красивая, как и всегда.