Ангелина равнодушно пожала плечами и потянулась к собственной пачке сигарет. Тонкими пальчиками выудила одну и закурила.
— Однако есть юридические и моральные проблемы, связанные с судьбой самого ребенка… — лениво протянула она не столько ради убеждения, сколько для того, чтобы просто не потерять собственного достоинства в глазах окружающих.
Но такого поворота в разговоре не сумел выдержать Лавриков. Он весь подобрался и скорчил язвительную гримасу. Невзирая на то что прежде он дал Ивану и остальным слово не вмешиваться в процесс заключения сделки, Федор Павлович, которого и так распирали негативные эмоции, не утерпел.
— Да ну?! — неожиданно воскликнул он, из-за чего подручные Мякинца сразу насторожились. — Даже моральные?.. Пусть эти проблемы вас не волнуют.
— Хорошо. — Виннер без боя отступила. — Об этом мы подумаем в рабочем порядке…
Уж ей ли было не понимать, что отношения с Лавриковым сейчас лучше всего не обострять. До сего момента все складывалось крайне благополучно. Так зачем же из-за такого пустяка, как вопрос об опекунстве над Иваном, рушить собственный фундамент? Женщина вытянула руку вправо и аккуратно стряхнула в пепельницу столбик пепла. Пальцы Ангелины нисколько не дрожали, хотя сама перед собой она вынуждена была признать, что немало волнуется. Уж слишком шаткое положение у нее было. Пока документы окончательно не подписаны, Кирсанов имел полное право встать, развернуться и уйти. В любой момент. А где гарантия, что в этом случае старый вор в законе по кличке Лавр не подстраховался? Всякое может случиться. Но госпожа Виннер превосходно держала себя в руках.
— Осталось три экземпляра основного документа, — бесстрастно произнесла она и подвинула в сторону Ивана папку.
Кирсанов взял документы в руки. Федечка нагнулся к нему и тоже изучал написанное, глядя через плечо несостоявшегося наследника «Империи». Потянулись томительные для всех минуты ожидания.
— А пока, — вновь не выдержал Федор Павлович, — женщину, пожалуйста, верните. Со всем медицинским обеспечением.
Ангелина не могла не признать законность такого требования. Ясное дело, и Лавр волнуется. Не хочет оказаться в дураках. Что ж, это приятно. Госпожа Виннер повернула голову, и ее взгляд снова пересекся с взглядом Юрия Мякинца.
— Распорядись, пусть вывезут Ольгу и врача… — отдала она распоряжение своему любовнику, а затем с улыбкой уставилась на сидящего перед ней Кирсанова. — Я училась с твоей мамой, — поведала мальчику Ангелина. — Она была королевой курса, а я — утенком. Маленьким гадким утенком… — При этом ее зубы противно скрипнули друг об друга. Скорее всего, воспоминание было не из самых приятных. Но женщина продолжала улыбаться. — Наконец-то мы меняемся ролями. Теперь гадкий утенок — она.
— Не думаю… — парировал Иван, отрываясь от чтения документов и поднимая глаза на собеседницу. — Вы не королева.
— Почему же, малыш? — снисходительно поинтересовалась Ангелина.
Прежде чем ответить на поставленный вопрос, Кирсанов положил бумаги перед собой и накрыл их ладонями. Взгляд у него в этот момент был тяжелый и холодный.
— Настоящие королевы не говорят детям про их матерей гадко, — с расстановкой произнес он, наблюдая за тем, какую реакцию вызовут его слова.
Расчет мальчика был верным. Все, что он сейчас мог себе позволить, так это словесно уколоть. И его удар достиг цели. Сначала с лица Ангелины стерлась дурацкая слащавая улыбочка, а затем и рука с зажатой между пальцами сигаретой мелко задрожала. Нервы «черной леди», как окрестил ее сам Кирсанов, сдали. Даже самой Ангелине было трудно определить сейчас, какие чувства овладели ею. Но подсознательно она прониклась ощущением того, что у двенадцатилетнего мальчика есть над ней какое-то превосходство. Да, он передавал сейчас в ее руки целое состояние в лице огромной компании под названием «Империя», то есть именно госпожа Виннер диктовала условия, с которыми другие были вынуждены считаться. Она заправляла балом. Но Иван все равно оставался на голову выше ее. Каким образом?
Все эти промелькнувшие в голове Ангелины мысли заставили ее на некоторое время даже утратить дар речи. На выручку своей возлюбленной мгновенно пришел Мякинец. Юрий поднялся со стула и приблизился к месту деловых переговоров. Он склонился почти к самому уху госпожи Виннер, но следующие слова произнес так, чтобы его слышали все, включая и Лаврикова с Мошкиным, сидевших на достаточно отдаленном расстоянии.