— Договорились, — бодро согласился он, но уже в следующее мгновение сделался мрачнее тучи. Санчо всегда славился быстрыми переменами настроения. — Тем более, что наших пациентов в больнице прибыло. Порадовали меня по телефону. У Лизы сотрясение. И Николай со сквозным пулевым…
— Какой Николай? — недовольно буркнул Игорь Карпович.
После того, как ему пришлось провести почти целую ночь в душном закрытом салоне реанимобиля, мозги эскулапа работали не слишком быстро и не слишком продуктивно. Голова побаливала. Периодически накатывали легкие приступы тошноты.
— Ни Первый, ни Второй, — печально бубнил себе под нос Александр. — Просто водитель. Хороший парень.
Заведующий хмуро покосился на него и сокрушенно покачал головой. Больше всего на свете ему сейчас хотелось оказаться где-нибудь подальше ото всей этой суматошной компании и проблем, связанных с их персонами. Но похоже, что выбора у Игоря Карповича не было. Долг есть долг! Тем более профессиональный. От него никуда не денешься. Клятва Гиппократа.
Придя к таким невеселым и неутешительным выводам, доктор покорно полез обратно в салон реанимобиля, где все так же без признаков сознания находилась Ольга Кирсанова.
— Все — сумасшедшие!.. — все же вынес он собственное резюме, неизвестно кому адресованное.
— Не без этого, док, — согласился с ним Мошкин. — Ох не без этого…
Боевик Мякинца уже успел уступить место водителя реанимобиля одному из братков, нанятых Санчо. Можно было смело отзваниваться Федору Павловичу. Все прошло чисто.
— В Питере церковь есть, — негромко произнес Лавриков, обернувшись уже у самого порога. — На крови. Так и называется. Давно стоит. А вы… — Федор Павлович усмехнулся. — Вы не устоите. Потонете…
Таково было его пророчество относительно новых владельцев «Империи». Как только Санчо отзвонился своим сообщникам и недвусмысленно дал понять, что сделка состоялась и Ольга Кирсанова находится у них, Иван подписал все необходимые документы. Виннер тут же спрятала драгоценные для нее бумаги в папочку и поднялась из-за стола. Федору Павловичу и его команде больше нечего было делать в этом помещении. А потому он в сопровождении сына и Ивана Кирсанова поспешил удалиться, не забыв при этом на прощание одарить еще одним многозначительным взглядом Юрия Мякинца. Лавр на мгновение только задержался у выхода и, пропустив вперед мальчиков, бросил эту самую фразу.
После этого Федор Павлович вышел из кабинета, тихонько прикрыв за собой дверь, словно она была сделана из хрусталя. Троица спустилась вниз, где у служебного входа их уже в нетерпении дожидался Мошкин. Вся операция завершилась к девяти часам утра.
Рядом с водителем реанимобиля расположился Федечка, Санчо занял место в машине прикрытия, которая теперь на всякий случай должна была держаться в хвосте, а Лавр и Иван забрались в машину «Скорой помощи», где находились хмурый Игорь Карпович и неподвижная Кирсанова. Только после этого кортеж двинулся. Поехали в клинику, из которой до этого Ольгу пытались увезти в более безопасное место.
Дороги еще были достаточно пустынными, учитывая то, что наступил выходной. А потому реанимобиль имел возможность набрать высокую скорость. За ним неотступно следовала машина прикрытия.
Скрючившись в маленьком креслице, рядом с зафиксированной кроватью Ольги сидел Иван. Он механически поглаживал руку матери и не обращал никакого внимания на происходящее вокруг. В эту минуту мальчик полностью сосредоточился на единственном по-настоящему родном и близком ему человеке. И врач и Лавр, расположившиеся по другую сторону от Кирсановой, прекрасно понимали состояние Ивана и потому не приставали к нему с ненужными разговорами. Так и ехали в полном молчании.
Но вдруг мальчик замер как парализованный. Он почувствовал шевеление материнской руки, его вмиг захлестнули эмоции, отчего пропал дар речи. Пальцы Ольги чуть согнулись и как бы прихватили руку сына. Кирсанов медленно завороженно перевел взгляд на лицо женщины и, вздрогнув, приподнялся в кресле. Раскрытые глаза Ольги смотрели точно на него. И это была не галлюцинация. Все происходило в реальности.
— Смотрите! — севшим от волнения голосом наконец прохрипел Кирсанов. — Мама!.. Она просыпается!..
И Лавриков, и Игорь Карпович устремили взгляд на лицо коматозной больной. Мужчины только успели заметить, как, дрогнув, медленно закрылись Олины веки. И тут же из-под ресницы левого глаза скатилась одинокая слеза. Доктор перевел взгляд на экран основного прибора, где уже началась самая настоящая пляска кривых линий. Увиденного оказалось более чем достаточно.