— Только не надо, пожалуйста, прикрываться мной! Хорошо? Я уже взрослый человек, и я могу сам решать, что мне делать, а что не делать! И я больше не хочу зависеть ни от тебя, ни от твоих… И не мешай мне работать. Мы уже все обсудили. Уходи.
— Я уйду. Сын, мне очень больно, но я уйду. Только учти, без меня ты совсем сопьешься. И превратишься в пыль под ногами. Если ты хочешь этого — пожалуйста, твой выбор!
Тамара ушла. Антон налил водки в стакан и сел на стул напротив топки.
"Ну вот, — подумалось. — Граф со стаканом виски в руках сел напротив камина и задумался о жизни…"
Вспомнилось многое.
Как он воровал деньги из конверта, предназначенного для чиновника. Антон улыбнулся. Ну, это, пожалуй, самая благородная из его краж.
А вот за воровство астаховских денег, за похищение Кармелиты стало по-настоящему стыдно.
Антон зло выплеснул водку в топку.
Нет, мамочка, ты не права! Я не сопьюсь и не пропаду. Наоборот, оставшись без тебя, я начну другую жизнь.
Понемногу, по крошке, по крупице память возвращалась к Рубине. А может быть, благодаря рассказам близких она просто переживала снова годы, выпавшие из памяти. Больше всего в этом ей помогал Палыч. И в конце концов, после того, как Баро с Земфирой забрали детей Розауры к себе домой, Рубина сама уж заметила, что с ее старым другом что-то не так.
— Что с тобой, Пашенька? — спросила она.
— Не могу я понять свое сердце. Так много боли… На части рвется!
— Ну что ты, Паша!..
— Милая моя, я уже дважды терял тебя. Мне страшно потерять тебя снова.
И еще… очень детей Розауры жалко… Я к Ваське особенно сердцем прикипел.
Думал о том, как хорошо было бы нам с тобой забрать их под опеку. Только кто ж нам даст? Я прожил жизнь, почти всю. А ни дома своего, ни работы нормальной…
— Плохо.
— Знаешь, о чем я мечтаю? Вот как засыпаю, всегда об этом думаю. Дом построю большой, красивый. Для тебя!
— Что ты!
— Да. И там всем места хватит: и тебе, и Ваське с сестренками и братьями…
Рубина обняла его.
— Дом он построит! Старик мой.
— Не веришь?
— Верю!
— Ну вот, какой же я старик после этого. Если ты веришь, обязательно построю! Надо же получить хоть немножечко счастья из того, о котором нам мечталось.
Шумной птичьей стайкой дети влетели в дом Зарецкого. Баро попытался их утихомирить, но с первого раза у него не получилось. И тогда он разрешил им обегать весь дом. Чтобы для них ни одного потайного уголка не осталось. А им только того и надо. Полчаса они носились по всем комнатам как угорелые. А потом свалились, уставшие, на диван в гостиной. И тогда хозяин заговорил с ними по-взрослому.
— Ну что, ребятки, вам ваш новый дом понравился?
— Да, Баро, — дружно ответили дети.
Но Васька, как всегда, выбился из общей компании, важно спросил:
— Баро, а рамы у тебя золотые?
— Золотые, золотые, — Зарецкий улыбнулся в усы. — Ну а теперь, детки, в этом красивом доме вы будете жить. Хотите, я покажу вам ваши комнаты?
— А можно мы будем спать в одной комнате все вместе?..
— Мы так привыкли, — пояснил Васька.
Баро задумался. Комнат, в его доме, конечно, много. Но, пожалуй, правильней будет разместить детей всех вместе, так, как они привыкли. С одной стороны, будет похоже на жизнь в таборе, в палатке. А с другой — вместе легче привыкать к новой обстановке.
— Конечно, дети, можно вам жить вместе. Я сегодня же срочно закажу нашим зубчановским плотникам двухъярусные кровати, да еще и шкафчики на всех вас. И к вечеру у вас уже будет свое жилье. Хотите?
— Хотим. Хотим… — загалдели ребята.
Портрет еще не был закончен, но что-то самое важное в нем уже появилось.
Наверное, это и называется душа. И Света решилась показать незаконченную работу Олесе. И тут же пожалела об этом.
Нет, ну конечно же, Олеся улыбнулась. Конечно, поблагодарила — сказала, что "получилось очень похоже". Но художница увидела в ее глазах грусть и разочарование. И Света поняла, отчего так. Она изобразила Олесю в крестьянском сарафане. А той идея не понравилась. Наверно, Олеся почувствовала в таком образе какой-то намек: мол, простушка…
Но как, как ей объяснить, что дело не в этом, что художник лучше знает, в чем гармония мира? Да никак. Нужно просто продолжать работу. Но тут пришел Максим. И Олеся, воспользовавшись его приходом, убежала — "у меня много дел еще".
— Привет, Свет! — начал нелегкий разговор Максим. — Ты прости, что я тебя от работы отрываю. У меня просто важное дело к тебе.
— Что-нибудь случилось? — заволновалась Света.