— А почему?
Антон прижал ее голову к своей груди:
— Ты рядом… Такая родная, близкая…
— Но ведь совсем недавно ты говорил, что не хочешь со мной иметь вообще ничего общего… Все сомневался, чей это ребенок, — она положила его руку себе на живот.
— Да. Это было. И это говорила та половина Антона, которая сейчас отмирает.
— А ты меня любишь?
Он не сразу ответил. И от этого ответ прозвучал особенно весомо.
— Да… Люблю.
— Ну, тогда поцелуй меня…
— А ты драться не будешь?..
— Нет.
И они начали целоваться все жарче и жарче…
— Антоша, а ты хоть дверь-то закрыл?
— Не-а, — Антон, совсем голый, побежал закрывать дверь.
Вернувшись, юркнул в постель, под одеяло.
— Слушай, Свет, а ты его там чувствуешь?
— Да, немного.
— Слушай, а ведь он же сейчас все слышал! Что происходило…
— Ну, наверное, слышал, но он же ничего не понял.
— Да, — Антон поцеловал ей живот.
— Антоша, давай попробуем все начать с нуля.
— Давай… Ты прости меня, пожалуйста, я был дурак, идиот.
— Но теперь же ты умный. Не вздумай рассказать что-то своей маме!
Пожалуйста, потому что… потому что родители… они постоянно вмешиваются в отношения! И все только портят! Пообещай мне. Мне это очень важно.
— Хорошо, я обещаю и тебе, и ему. Я никому ничего не скажу…
Антон аккуратно положил свою голову Свете на живот.
В дом Зарецкого Соня возвращалась в хорошем настроении. Она хорошо поработала. Хотя не все, конечно, получилось. Скажем, договориться о помещении для выставки Светы Форс пока не удалось. Чиновник явно и нагло требовал взятку. Но Соня не собиралась потакать ему.
А потом она встретилась с мамой. После скандала у Аллы было плохое настроение. Мать требовала, чтобы Соня поддержала ее, подтвердив глубокую мысль, что "Максим — полный идиот". Дочка согласилась с тем, что Максим — немного полный, но была категорически против того, что он идиот. И этого хватило, чтобы Соня получила от матери по полной программе, с криками, с оскорблениями.
Соня расплакалась и вышла из дома. И тут ее встретил Миро. У него тоже было ужасное настроение после разговора (если это можно так назвать) с Аллой.
— Вас, кажется, зовут Соня? — спросил Миро. — Да.
— Могу я вам чем-то помочь?
— Нет, нет, нет, все в порядке!
— Если вас кто-то обидел, скажите! Никак нельзя обижать девушку, особенно такую красивую…
Соня улыбнулась, слезы быстро просохли.
— Спасибо за комплимент…
— Да не за что. Тем более, что это не комплимент, а чистая правда…
Вы — сестра Максима, да?
— Да. А вы — Миро, его друг? Вы здесь работаете? У Зарецкого?
— Ну… не совсем, вообще-то, я из табора.
— Ухты! — Сонины глаза загорелись по-детски. — Вы живете в таборе?
— Живу…
— И что, вправду можете идти, куда захотите?
— Ну, в общем-то, могу. Правда, не всегда…
— Значит, и у вас есть запреты…
— Ну а как же!
— А я думала, что цыгане — самый вольный народ!
— Это так. Из всех народов в мире, мы — самый вольный! Но и у нас есть правила, без этого никак…
— Все равно я вам завидую. Странствуете танцуете, поете…Всю жизнь под открытым небом… Здорово! А можно к вам в табор?
— Конечно, там рады будут увидеть родную сестру Максима.
Такая вот арифметика жизни: минус на минус — получился плюс.
Глава 36
— Да-а-а… — с кошачьим удовольствием протянула Тамара. — Бороться с собой невозможно. Слишком силы неравны.
Она заглянула в глаза Форсу:
— Слушай, а я и не предполагала, что ты у нас такой игриво-страстный!
— Тамара, хватит притворяться, я про себя все знаю…
Она надула губки:
— Ух, какие мы невежливые. А знаешь, мне даже эта самокритичность в тебе нравится!
— Не мешай, Тамара, я думаю.
— А! Ну да. Я надеюсь, обо мне?
— Извини, Тамарочка, но в данный момент некоторые вещи меня интересуют гораздо больше, чем ты…
— Понятно. Вот как мы заговорили? Кобель! Значит, недавно я была женщиной твоей мечты, а сейчас я вещь, недостойная внимания?!
— Тамара, давай обойдемся без сцен! Все эти игры я уже проходил!..
— Ладно, давай серьезно! Ну и о чем мы сейчас думаем?
— Я думаю о том, как бы изящнее отвести от себя подозрения в убийстве цыганки.
— Так тебя же не арестовали. Значит, им достаточно твоих объяснений, и потом, у тебя же стопроцентное алиби.
— Не знаю, не знаю… Мне этого мало…
— Господи, чего же тебе еще не хватает?
— Чего не хватает?! Я хочу, чтобы подозревали совсем другого человека!