— Ты не против? — улыбаясь, спросил Астахова Баро.
— Я - нет, не против.
— И я за!
Астахов положил руку Максиму на плечо:
— Я рад, что рядом с Кармелитой будет такой человек, как ты.
— Спасибо, Николай Андреевич! Спасибо, Баро!
— Береги ее, Максим! — и на другое его плечо легла рука Зарецкого.
Несмотря на охватившую его панику, Антон твердо помнил: без денег далеко не уедешь и долго не проживешь. Но все его прожекты обогащения вновь потерпели крах, на этот раз, похоже, полный и окончательный. В голову приходил только один выход — Астахов сейчас наверняка побежал в дом Зарецкого, к освобожденной Кармелите, значит, можно быстренько посмотреть, что из ценностей еще осталось в доме, в его, Антона, родном доме.
И визит домой не только оправдал, но и превзошел все Антоновы ожидания — прямо в гостиной на журнальном столике стоял тот самый большой черный кейс с миллионом, который еще сегодня Антон чуть было не унес. Удача вновь поворачивалась к нему лицом. На всякий случай, он открыл кейс — все деньги были на месте.
— Я не помешал? — раздался вдруг за спиной голос.
Это был вернувшийся из Зубчановки Астахов.
Антон со злости сплюнул прямо на пол, за что раньше непременно получил бы нагоняй и от папы, и от мамы, и процедил сквозь зубы:
— Я пришел попрощаться. Я уезжаю из города.
— Да? И что же ты тут делаешь с моими деньгами?
— Да так… Подумал, может быть, ты не будешь против, если я возьму немного денежек в дорогу.
— Это называется не "возьму", это называется "украду"!
— Называй, как хочешь.
— Ну что ж, Антон, предоставляю тебе выбор: либо ты оставляешь эти деньги здесь и уходишь отсюда честным человеком — и тогда, несмотря на все, что между нами было, ты можешь рассчитывать на мою поддержку в жизни…
— А второй вариант? — перебил его Антон.
— Второй вариант: ты становишься вором.
— Ты знаешь, лучше быть непорядочным и богатым, чем честным и нищим! — Антон взял кейс и пошел к дверям.
— Закладную Зарецкого — на стол! Быстро! — проговорил Астахов вслух, а про себя ужаснулся тому, что это — его сын, его воспитанник, его кровиночка.
Антон неохотно открыл свою барсетку, вынул закладную и положил ее перед Астаховым. Снова взял кейс в одну руку и свою сумку в другую и вышел.
Астахов опустился в кресло и обхватил голову руками. Вдруг дверь снова скрипнула. Николай Андреевич поднял голову — в дверях стоял Антон.
— Спасибо, папа… — он закрыл двери и теперь уже действительно ушел.
Баро, против обыкновения, пришел на кухню, к Земфире, и обнял ее за плечи.
— Я рассказал Кармелите обо всем… Земфира обернулась и посмотрела мужу в глаза.
— Ты правильно сделал, Рамир. От кого же еще ей было узнать правду?
— Правильно-то, наверное, правильно, вот только на душе тошно!
— Это пройдет, Рамир… Ну, а как Кармелита? Как она отнеслась к известию?
— Стойко. Как и полагается настоящей цыганке. Пусть не по рождению, но по характеру, по темпераменту она — цыганка, настоящая цыганка!
— Ну а Астахов? Он будет предъявлять на нее права?
— Нет, Земфира, Николай — честный, благородный человек. И мне очень жаль, что наше с ним знакомство началось с конфликта. Он не будет пытаться забрать у меня Кармелиту… Но я, я сам решил уйти и дать им возможность наладить отношения.
— Что это значит? — спросила Земфира, не понимая мужа.
— Помнишь, Бейбут перед смертью сказал, что настоящий цыган должен умереть в дороге?
— Ты что, Рамир, умирать собрался?
— Нет, что ты, Боже упаси! Умирать я пока не собираюсь, но вот дорога… Ты знаешь, я чувствую, что в нашей жизни наступает какой-то новый этап.
— Какой?
— Миро говорил, что, как только будет пойман Удав, он уведет табор из города. Удав пойман, табор уходит… Ну, вот я и надумал, чтобы мы с тобой ушли вместе с ними.
— А как же Кармелита?
— Кармелита останется с Максимом, с Астаховым.
— А дом, хозяйство?
— Дом я оставляю Кармелите и Максиму. А мы ведь с тобой — молодожены, нам и в шалаше рай. Вспомню с тобой кочевую жизнь, Земфира!..
В дверь квартиры Форса позвонили. Света открыла — на пороге стоял Астахов-старший.
— Здравствуй, Света!
— Здравствуйте! Проходите, Николай Андреевич…
Светлана усадила гостя и, вопросительно на него посмотрев, решила начать сама:
— Сейчас и вы будете говорить, что дочь криминального авторитета не достойна быть женой вашего сына?
— Это что, Антон тебе так сказал? — Да.
— Света, ну мы же с тобой Антона знаем… Я понимаю, тебе сейчас трудно, ты ведь совсем одна осталась… И потом, ты ждешь ребенка, и мне кажется, одной тебе здесь будет не очень уютно… Вот. А у меня большой дом.