— Не обижайся на меня, дочка…
А Рыч все вышагивал возле палатки, ожидая решения — в том числе и своей судьбы.
Наконец Люцита выглянула из шатра и позвала любимого.
Когда же они вдвоем вошли, Земфира смахнула с ресниц слезинку и сказала:
— Благословляю вас! Не живите во грехе. Женитесь.
— Спасибо тебе, мамочка!
— Спасибо, Земфира! Не сомневайся, мы обвенчаемся в первой же церкви, которая попадется на нашем пути.
— А завтра, дети мои, приходите в дом Баро.
— Попрощаться, мам?
— Не только. Я постараюсь кое-что для вас сделать…
Васька влетел в котельную к Палычу.
— О! Здравствуй, цыган! — приветствовал его старый истопник.
— Я попрощаться пришел, дядя Палыч… Мы завтра со стоянки снимаемся.
— Уходите, значит. Жаль, с вами в городе как-то веселей…
Палыч налил гостю стакан молока, а Васька достал из кармана золотую монетку на веревочке и протянул ее своему старшему другу.
— Возьми — это тебе. На счастье сделана…
— Спасибо. А что ж мне-то тебе на память подарить? — Палыч обвел взглядом свою котельную, но не нашел ничего подходящего.
— А, знаю! — вспомнил он, снял с груди старый цыганский талисман, подаренный ему Рубиной еще сорок лет назад, и надел его на Ваську.
— Вот, возьми. Он тебя всегда сбережет… Много лет назад мне его одна цыганка дала.
— Какая цыганка?
— Самая красивая… Да ты ж ее тоже знал — Рубина.
— Спасибо, дядя Палыч! А Рубина что, и в самом деле была красивая?
Кармелита и Максим сидели одни дома.
— Как же ты все-таки догадался, что меня надо искать именно в этом подземелье?
— Люцита сказала.
— Молодец Люцита.
— А твой отец и Миро тебя там тоже искали, но не нашли.
— Это потому что мне бандиты сказали: если я издам хоть какой-то звук, то все… Отца бы убили. Ой, как же там было страшно!
— Ну-ну, все уже позади… — Они крепко-крепко обняли друг друга.
В дом вошли вернувшиеся из табора Баро и Земфира.
— Обнимаетесь, пока вас никто не видит, — сказал Баро.
Лица Максима и Кармелиты залились краской, но тут им на помощь пришла Земфира. Она усовестила мужа:
— Ты посмотри на него — совсем молодых засмущал!
— Ничего-ничего, Земфира. Завтра они уже не будут смущаться. Дети, завтра, перед тем как табор уйдет из города, мы отпразднуем вашу помолвку!
— Помолвку? — одновременно переспросили и Кармелита, и Максим.
— Да.
— Ой, папка, правда?!
Максим ушел от Зарецких совершенно счастливым.
А Кармелита поинтересовалась у отца:
— Пап, а почему ты решил помолвку сделать именно завтра?
— А ты что, передумала выходить замуж? — улыбнулся Баро.
— Нет, конечно!
— А если серьезно, дочка, то я завтра уезжаю.
— Уезжаешь? Куда? Надолго?
— Надолго. Завтра Миро уводит табор из города. И я решил, что мы с Земфирой уедем вместе с ним.
— Подожди, папа… Ты хочешь сказать, что решил снова стать таборным цыганом?
— Да.
— Но почему? Потому что я — не твоя родная дочь?! Потому что я — не цыганка, а русская?!
— Ну что ты, доченька, что ты! Для меня ты всегда будешь цыганкой, всегда будешь моей дочерью!
— Но я не хочу с тобой расставаться! Я люблю тебя!
— Я тоже люблю тебя, Кармелита. И тоже буду скучать по тебе… — Баро утирал слезы с лица дочери. — Но мы ведь расстаемся не навсегда.
— А когда ты приедешь?
— Ну, как только у вас с Максимом появится первенец — я буду первым, кто вас с ним поздравит!
И Кармелита обняла отца. Несмотря ни на что — родного отца.
На следующее утро Максим оставил суженую собирать в дальнюю дорогу одного своего тестя, а сам отправился к другому. Астахова он застал дома, вместе с Олесей.
— Николай Андреевич, Зарецкий благодарит вас за то, что вы в трудную минуту пришли ему на помощь, и возвращает ваши деньги, — Максим поставил перед Астаховым чемоданчик.
— Вовсе не обязательно было так спешить…
— Дело в том, что он уезжает. Он решил уйти из города вместе с табором.
— Да что ты говоришь? Максим только развел руками.
— Ну тогда и я поспешу вернуть ему свой долг. Олеся, передай-ка мне бумаги… Вот — это закладная на его дом и все имущество. Правда, я собирался отдать ее ему лично, но… — Астахов на глазах у Максима разорвал закладную на множество мелких кусочков.
Максим улыбнулся:
— Так даже лучше, Николай Андреевич. Просто Баро оставляет дом нам с Кармелитой… И еще, Николай Андреевич, Олеся, мы с Кармелитой приглашаем вас на нашу помолвку. Придете?