Земфира собралась с духом.
— Рамир, мы с тобой, конечно, немолоды, но… Я так хотела бы родить тебе сына, Рамир!
Зачастили живые на могилу Рубины. Вот недавно был Палыч, а теперь пришла Кармелита.
— Здравствуй, бабушка!.. — говорила она, поглаживая рукой надгробие. — Вот видишь, как все вышло — ты лежишь там, а я осталась тут одна, без тебя, без папы… Ты ушла от нас, а папа ушел с табором… Но у меня остался мой Максим, и скоро мы с ним станем мужем и женой. Ты же помнишь, как я этого хотела, как мечтала об этом! А вот теперь, когда мы с ним вместе, у меня на душе кошки скребут — ни радости, ни покоя…
Кармелита постояла еще минуту и разревелась.
— Я ведь сегодня ужасный поступок совершила, бабушка! — продолжала она говорить с покойницей сквозь слезы. — Бабушка, я солгала — и теперь один очень страшный человек может оказаться на свободе. А я никому не могу об этом рассказать, кроме тебя… Вот когда ты была жива, тебе и рассказывать ничего не надо было — ты все сама понимала. Только ты меня так понимала, больше никто! Ты всегда могла мне дать совет, бабушка, родная моя!.. — слезы текли и текли из глаз Кармелиты.
Глава 15
Но и Кармелита была не последней, кто пришел в этот день на могилу Рубины. Всего через каких-то минут пятнадцать после ее ухода, как в склеп вошли, оглядываясь по сторонам, Рука и Леха. Здесь они вздохнули уже посвободней.
Меняя за прошедший день одно убежище на другое, они нигде не чувствовали себя в безопасности и прекрасно понимали, что их ищет вся милиция города и окрестностей. Тогда-то Лехе и пришла в голову удачная мысль спрятаться в цыганском склепе на старом кладбище — ведь цыгане из города ушли, а милиции искать там беглецов вряд ли придет в голову.
Бандиты присели на могильные плиты, отдышались и заговорили:
— Ну, что девка? Молчать будет? — спросил Леха Руку о результатах милой беседы подельника с Кар-мелитой.
— А куда ж она денется — я ее так напугал, что просто ах! Вот сейчас, по идее, должна была уже на очную ставку к Удаву съездить.
— Интересно, что ж она там сказала?
— Ну, я там рядом не стоял, не знаю. Но, думаю, сказала она то, что и надо.
— Эх, жрать охота! — мечтательно пробасил Леха.
— Ага, ты только о жратве и думаешь…
— Да я пока вокруг этого Максима в кафе крутился, столько жратвы насмотрелся и нанюхался! А во рту — ни крошки.
— Придется потерпеть — бабок у нас совсем нет.
— Да уж… Рука, есть тут у меня одна идейка, как деньги достать.
— Э, э! Предупреждаю: в город соваться нельзя! Ты уже сходил в прошлый раз — хватит. А теперь тем более засекут, мы ж в розыске.
— А в город нам и не надо. Мы отсюда и выходить-то не будем, — Леха загадочно улыбнулся.
— Как это?
— А так. Цыгане тут недавно старуху свою похоронили.
— И что?
— А то! Они когда своих хоронят, то покойникам и золото кладут, и деньги…
— Ты что, предлагаешь в могилу лезть?!
— А ты что, боишься? Старухе-то ихней деньги уже не нужны, а мы с тобой пока живые… Пока с голодухи коньки не отбросили!
— Не, Леха, я — пас. Не дошел я еще до того, чтобы покойников грабить.
— Скажите пожалуйста! Значит, до того, чтобы делать покойников, ты дошел, а до того, чтобы грабить, — нет?
— Да не к добру это — покойника тревожить…
— Ладно, Рука, хорош тут страшилки разводить! Тебе и делать-то ничего не придется — помоги мне плиту сдвинуть, а дальше я сам.
— Что, выкапывать будешь?
— Дурак ты, это ж склеп — они тут не закопаны, а просто плитами этими каменными задвинуты. Давай, берись!
Рука нехотя стал помогать Лехе двигать надгробие и большую каменную плиту с могилы Рубины.
Максим вернулся домой в отличном расположении духа. Но Кармелиту нашел почему-то заплаканной. Она сразу бросилась к любимому на шею.
— Максим!
— Что такое, что случилось? Тебя кто-то обидел?
— Нет-нет, все нормально, все хорошо, простоя почему-то за тебя испугалась. Какие-то предчувствия нехорошие…
Жених взял невесту за плечи и внимательно посмотрел ей в глаза.
— Может, тебе кто-то что плохое сказал?
— Да нет, это просто нервы.
Но Максим уже достаточно хорошо знал Кармелиту и видел, что сказала она ему не все.
— Родная моя, любимая, у нас с тобой не должно быть друг от друга никаких секретов! Объясни мне, что с тобой происходит?
— Максим, ну, я потом тебе как-нибудь расскажу, ладно? А сейчас ты лучше просто пожалей меня, а?
Что оставалось Максиму? Конечно же, он обнял Кармелиту и стал нежно гладить ее по волосам.
— А когда ж ты успела этот рисунок с сердечком мне положить? Когда мы прощались перед уходом, что ли? Я совсем и не заметил.