К дочке снова обратился Баро:
— Кармелита, ты не сказала в милиции, что Форс — это Удав?
— Не сказала.
— Но почему?
— Я не могу это объяснить.
— Ты никак не можешь простить Рыча? — мягко спросил Зарецкий.
Тишина. Кармелита стояла, опустив голову, молчала. Тогда Баро продолжил:
— Конечно, он натворил много бед, связался с бандитами… Но в том, что с ним случилось, — все так сложно, напутанно. Есть и моя вина.
— Ты ни в чем не виноват, Баро! — вступил в разговор Миро. — Ты же понимаешь, что все тобой сказанное — это не оправдание для его преступлений.
— Но он же наш! Он цыган! — сказал Баро. — Мы не можем оставить его в беде! Кармелита, ты понимаешь: своим молчанием ты топишь Рыча?
— Ты скажешь правду в милиции?! — заговорила снова Люцита. — Ты подтвердишь следователю, что Удав это Форс?!
И вновь Кармелита не смогла ничего сказать, только на глазах ее выступили слезы.
— Вот! — сказала Люцита, указывая на сводную сестру. — Вы видите?!
Теперь вы понимаете, кто она?! Что же вы-то молчите, ромалы? — бросилась к Миро. — Ты же вожак! Заставь ее! Заставь сказать правду! Пусть она поможет Рычу!
Но Миро только отвел глаза.
— Что же ты молчишь?! А вы?.. Все вы?.. Почему молчите? Неужели вам все равно, что пострадает невиновный человек?!
— Подожди, Люцита… Постой… — Миро обернулся к бывшей своей невесте. — Кармелита, ты знаешь, по приказу Удава убили моего отца…
— Не только Бейбута. Вспомни! — наступала Лю-цита. — Тебя самого тоже чуть не убили из-за Удава! Но ей и на это наплевать!
— Люцита, остынь!.. Кармелита, от тебя сейчас зависит, будет наказан настоящий убийца или нет, — сказал Баро. — Объясни нам, пожалуйста, почему ты не хочешь рассказать правду? Кармелита, да не молчи же ты!
"Но как? Как объяснить им все?" Люцита вновь подошла к Кармелите, посмотрела на ее слезы. У самой глаза тоже намокли.
— Ты отняла у меня Миро, хоть он и не был тебе нужен… Теперь ты хочешь отнять у меня Богдана? Просто чтобы не дать мне быть счастливой? Так?
— Нет. Это не так… — наконец-то проговорила Кармелита.
— Ты просто не выносишь чужого счастья. Разве может быть кому-нибудь хорошо кроме тебя?
— Нет! Нет! Я хотела, чтобы вы были счастливы!
— Это все только слова. А дела говорят о другом. Я не верю тебе. Ты выгораживаешь Форса ради своей подруги — Светки.
— Это неправда!
— Правда!
Тут уж и Максим вступил в разговор:
— Подожди, Люцита… Кармелита, ты что, действительно помогаешь Форсу из-за Светки?
— Да никому я не помогаю! Я просто хочу спасти… — вдруг проговорилась — почти проговорилась Кармелита.
— Кого?
"Да тебя! Тебя, дурачок!" — хотелось выкрикнуть ему в глаза.
— Не молчи, скажи, кого ты хочешь спасти? — настаивал Максим.
— Не могу…
— Ты не можешь сказать? Но почему?
Кармелита выбежала из дома, рыдая. Максим хотел пойти вслед за ней. Но Люцита остановила его, схватив за руку.
— Помнишь, сколько сил я потратила на то, чтоб убедить тебя пойти со мной в катакомбы, спасти ее и Рыча?
— Я все помню, Люцита. — Максим попытался освободить руку, но Люцита не отпускала его.
Влюбленные и разозленные женщины бывают очень сильны.
— Помнишь, как мы спасли их… Ее? И чем она теперь платит? А ты снова готов бежать за ней. Ты слеп, Максим… Ты…
Не договорив до конца, Люцита соскользнула на пол — потеряла сознание.
Миро поднял ее на руки и бережно перенес на диван.
Что ж такое происходит! Беременная женщина — чудо из чудес. Она должна беречь себя и того, кто внутри: питаться качественным, смотреть на прекрасное, слушать — изысканное. А в Светиной жизни все получалось совершенно иначе. Одна беда за другой. И все совершенно разные. Наверно, чтоб ей скучно не было.
Отец — в тюрьме. Страшная новость. Особенно, если отец тертый адвокат, сам не раз вытаскивавший из тюрьмы других. И уж если он оказался за решеткой, сомнений никаких — делодействительно плохо.
Комната свиданий показалась Форсу светлой и радостной. А Свете — мрачной, если не ужасной.
— Здравствуй, дочка! Спасибо, что опять пришла.
— Здравствуй.
— Как же я по тебе соскучился… Спасибо за то, что навещаешь, не оставляешь отца в беде…
— Да, конечно, как иначе. Я — дочь, — трудно говорить, когда не знаешь, что сказать.
Но Форс сам помог с выбором темы:
— Вот, столько лет людей отсюда вытаскивал, а сам в конце концов попал.