— Мы сюда не напрашивались. Он сам предложил.
— Мам, а может, не стоит мешать Максиму? Или ты хочешь, чтобы он и из этого города уехал? А? Ну пусть сам разберется со своей личной жизнью.
— Соня! Если бы только с личной жизнью! Ты что, не чувствуешь, чем тут пахнет?! В этой семье или в таборе, даже не знаю, как правильно называть…
В общем, тут, куда ни ткни, — всюду сплошной криминал.
— С чего ты взяла-то?
— Ты что, не слышала все эти вопли? Этой, как ее, Люциты? Как будто бы тебя рядом не было.
— Мам, они просто очень темпераментные люди, а вовсе не криминальные.
— Соня, не надо быть такой наивной. А еще юрист! Не-е-ет, я криминал за версту чую. И здесь тоже столько всего наверчено! Боже мой, и мой Максим во все это вляпался. Я все равно все узнаю. Все!
— Как? Максим, по-моему, не собирается разговаривать с тобой об этом.
— Да уж, его не перешибешь… И не надо. Я пойду к ее отцу. Я подойду ко всякому человеку, кто хоть что-то знает о местных грязных делишках. Я все узнаю. И вытащу Максима из всего этого… Не зря же мы здесь поселились!
Люцита пришла в сознание. Возле нее хлопотал Степан, протянул ей стакан с водой.
— Люцита, попей.
— Простите меня… Мне что-то нехорошо…
— Не бери в голову, не надо. Мы все тебя понимаем.
— Интересно, где теперь искать Кармелиту? — сказал вдруг Миро.
И Люцита при всей своей любви к Богдану опять почувствовала, как старой болью заболело сердце.
— Тебя только это волнует? Только это! Почему ты всегда ее защищаешь, чтобы она ни сделала?
— Сначала, Люцита, надо разобраться, что к чему, а только потом кого-то защищать, кого-то обвинять, — ответил Миро.
От возмущения цыганка даже привстала с постели.
— Объясни мне, в чем тут разбираться? В чем тут разбираться, спрашиваю?
Она же… Она даже не скрывает того, что врет.
Максим, стоящий рядом, тоже начал защищать невесту.
— Люцита, если Кармелита не сказала всю правду, значит, у нее есть на то веские причины.
— Какие причины?
— Найди и спроси.
— Мудро сказано! — сверкнула глазами Люцита. Максим смутился. Тогда уж Миро пришел ему на помощь:
— Во всяком случае, я уверен, если Кармелита и скрывает правду, то это не со зла.
— Конечно, понимаю. Все, что делает Кармелита, она делает по-доброму.
Она же — ангел… Все! До свидания! Максим, надеюсь, ты понимаешь, что я больше не могу оставаться в вашем доме?
— Нет, ну подожди. Постой, ну куда же ты сейчас пойдешь?
— Я не знаю…
— Если хочешь, можешь вернуться в табор, — сказал Миро на правах вожака.
— Но я не знаю, где вы остановились…
— Где-где… На прежнем месте. Мне иногда кажется, что нам теперь уж никогда от него не оторваться…
Пустые, ненужные слова. Степан с грустью смотрел на Максима и Миро. Как смешно они выглядят в своих попытках защитить и оправдать Кармелиту. И как жалко Люциту.
— Я провожу тебя, — сказал наконец Степан. Он совсем не чувствовал, что в своих попытках всегда и везде защитить Люциту тоже, наверно, выглядит немного смешно.
Глава 25
Новый следователь Ефрем Сергеевич Солодовников читал какое-то дело. А Форс все не шел из головы.
Когда Солодовникова переводили в Управск, он и подумать не мог, что здесь все так сложно и запутанно. С виду тихий мирный городишко. А оно вот как оказывается… Похищения, мафия настоящая. У Форса — какие-то загадочные высокие покровители. Поговаривают, что тут планируется строить что-то большое, с серьезными инвестициями из Центра. А значит, есть выходы прямо на Москву.
Черт возьми! Страшновато. Как бы не угодить в эту мясорубку. Очень осмотрительным нужно быть, очень! Нельзя переть на рожон. Лавировать надо, аккуратно, между всеми. Чтобы потом оказаться со всех сторон чистеньким. И, если получится, с наваром. Хоть в виде новых звездочек на погоны. Хоть в любом другом виде… Деньги, процент в бизнесе…
В кабинет вошла дочка этого самого, недавно отпущенного, Форса.
— Здравствуйте!
— Здравствуйте, Светлана… Леонидовна!
— Извините. Напомните, пожалуйста, как вас зовут.
— Ефрем Сергеевич.
— Ефрем Сергеевич, я могу задать вам один вопрос?
— Да, присаживайтесь. Знаете, вообще-то в милиции существует классическая фраза "вопросы здесь задаю я"…
— Ну, может быть, один раз можно… Тем более, когда такой вопрос. В общем, скажите мне: вы считаете моего отца преступником?
Забавная девочка. Неужели она и впрямь считает, что сейчас следователь, да еще и новенький, начнет ей чистосердечно рассказывать, что он думает.