- Равик, ты? - обратился к юноше маг. - Что думаешь о дружбе с Селиной?
- Я... я... - тихо сказал он, опустив взгляд и прерывисто дыша, - не... не против... дружить.
«Э, нет, мой юный друг, - мысленно хмыкнул Ферон, - не против - это слабо сказано. Пожалуй, надо бы тебе помочь».
И он выстрелил в юношу слабеньким заклинанием правды, длительности которого хватило бы на несколько секунд.
- Я хочу! - выдохнул Равик, поднимая на девушку восторженные глаза. - Очень хочу! Селина весёлая, смелая, хорошая! Она очень хорошая и очень красивая! - он сделал паузу, учащённо дыша, словно пробежал только что стометровку с предельным напряжением сил, а пото́м застенчиво улыбнулся девушке и уже более спокойно, тихо, даже немного удивлённо добавил: - Я её люблю.
Теперь уже пришла очередь Селины краснеть. Она воззрилась на одноклассника широко распахнутыми от удивления глазами, и в них плавилась шальная радость.
- Равик, ты правда меня любишь?
- Да, люблю, очень сильно, - ответил юноша, созерцая одноклассницу очарованным взглядом.
Но тут действие заклинания закончилось, и влюблённый с ужасом осознал, что наговорил только что вслух и какие интимные чувства свои выдал сидящим рядом с ним людям. Дыхание его опять перехватило, но теперь уже от стыда. Только было уже поздно брать слова назад, и его откровение сделало своё дело. Маг с удовлетворением отметил, как пламя влюблённости перекидывается на девушку и охватывает её, зажигает восхитительными розовыми краскам её ауру. И она стесняться своих чувств не стала. Не такой это был человек.
- Равик, - тихо сказала девушка. - А я, кажется, тоже тебя люблю. Боже! Какой же ты хороший. Можно... можно тебя обнять?
В душе́ юноши восторг полыхнул по новой и затопил все её уголки, штормовой волной сметая стыд и неловкость. Ничто так не приятно, как чувства любви, нашедшие взаимность, и Равик ликовал. Он был счастлив, он чувствовал себя самым счастливым человеком на земле.
- Можно! - сказал он радостно. - И можно я тоже тебя обниму?
- Да, - кивнула девушка, и они, поднявшись на ноги, порывисто прижались друг к другу, а ру́ки Селины жадно обвили и стиснули самое дорогое, что было у неё на земле, - родного и близкого человека, жизнь без которого уже не казалась ей полноценной.
Они словно два атома слились в молекулу и нашли для себя восхитительно завершённое состояние, наполненное щемящим счастьем и умиротворённостью.
Ферон смотрел, как гармонично перетекают потенциалы любви между юношей и девушкой, как ауры их светятся радужными огнями восторга, как искрящиеся волны счастья пробегают по их поверхности, и сам радовался, как ребёнок. Между двумя людьми одна за другой устанавливались крепкие чувственные связи. И это было настолько красиво, что маг любовался происходящим, испытывая эстетическое восхищение. Роль купидона оказалась весьма приятной и волнующей, так здо́рово, оказывается, быть творцом человеческого счастья.
Молодые люди могли простоять обнявшись, наверно, весь оставшийся день. Но идиллия их духовного единения была грубо нарушена.
- Равик! Вот ты где! Что здесь происходит?! А ну немедленно отпусти её и отойди! Что ты себе позволяешь?!
Ферон вздрогнул, выныривая из своего созерцательного состояния, и увидел рядом со столиком возбуждённую и рассерженную женщину.
- Отпусти её, я тебе говорю! Да что ж ты как пьяный-то!
Раздался звонкий щелчок пощёчины, всхлип и обиженный голос:
- Мама, за что?
- Ты ещё спрашиваешь? Совсем стыд потерял?! Творишь неприличности средь бела дня у всех на виду! Ничего, домой придём, дурь-то я из тебя всю повышибу! Неделю сидеть на заднице не сможешь! А ты, вертихвостка! - гневно обратилась женщина уже к девушке. - Чтоб на арбалетный выстрел больше к моему сыну не приближалась! Иначе пожалеешь! Жизнь мёдом не покажется. Я ещё с директрисой сегодня же поговорю! Из коледжа вылетишь как миленькая!
- Миледи, успокойтесь, пожалуйста, - вмешался Ферон в это буйство наказательно-воспитательного процесса. - В чём причина Вашего гнева, объясните? Как маг и знаток имперского законодательства, смею заверить вас, что ничего предосудительного эти молодые люди не делали. Они уже совершеннолетние и могут позволить себе романтическую дружбу, объятия и поцелуи. Это не считается зазорным и не порицается традициями общества.
- Уж позвольте мне самой решать, как воспитывать своего сына! - взорвалась женщина, обращая свой гнев уже на мага. - Я, конечно, уважаю Вас, мэтр, но не потерплю вмешательства в свои семейные дела. И меня до глубины души возмущает, что маг допускает такое бесстыдство в своём присутствии, да ещё и поощряет его. Все эти Ваши красивые слова насчёт романтики хороши, когда они не касаются Вашего собственного ребёнка. Я не для того родила сына с таким трудом, чтобы пустить его судьбу под откос. И я не допущу, чтобы он связался с какой-то бесперспективной выскочкой из непонятно какой семьи!