– Что это за гадость, ее что, рвало? – спросил он сам себя.
– Мне кажется, ее просто изнасиловали – воины, которые проскакали здесь, как смерч, – раздался за спиной голос Кирилла. – У сельзарян половые органы расположены во рту. Идиотизм, согласись! Впрочем, расположение половых органов совместно с выводом отходов из организма – идиотизм вдвойне. Природа непредсказуема в своих ухищрениях и порой непоследовательна. То она щедра и расточительна до предела, как, например, с рыбьей икрой – представляешь, если бы все икринки выжили, – то экономна до скупости, совмещая одно с другим в таких вот нелепых комбинациях, как в данном случае.
– Слушай, ты, философ! – вскинулся Вадим. – Кончай свои разглагольствования! Я так понимаю, что Сияны с Ратибором на «Лучезаре» нет. Живы ли они?
– Да живы, Дим. Талар их засек. Ратибор где–то здесь, совсем рядом.
– А Сияна тогда почему не с ним? – все больше тревожился Вадим. – Она–то где?
Тут Фай–О пошевелилась и открыла глаза. Села и быстро прикрыла тело своими лохмотьями одежды.
– Как вы себя чувствуете? – участливо наклонился к ней Кирилл. – Вам нужна помощь?
– Все в порядке, – отмахнулась от его поддержки Фай–О и поднялась на ноги. – Я просто очень устала. Так много мужчин сразу. Они тут все передрались между собой за меня. Во мне теперь много мужского семени. Но чтобы забеременеть, мне нужен еще контакт с женщинами, а они сейчас все в городе. Надо детей наплодить побольше, предстоит возродить наш клан. А город здесь неподалеку. Вот найду своего непоседу Ру, попрощаюсь с ним и пойду в город искать женщин. К вечеру вернусь, скорее всего. А ребята тут неподалеку, за домом прятались, в подвале. А мне надо переодеться.
И Фай–О ушла в дом. Кажется, она совсем не чувствовала себя жертвой. Вадим с Кириллом только в недоумении переглянулись.
– А ты говоришь – изнасиловали! – хмыкнул Вадим. – У них же в их сексуальном тандеме матка–самец–самка – матка главная, только она выбирает себе партнеров, и если уж ей кто не понравится – извини–подвинься.
– Да уж, так сожмет челюсти… Даже может бедняге язык откусить!
– Ты ничего не слышишь? – насторожился вдруг Вадим. – Какие–то странные звуки, там, за домом…
Кирилл тоже прислушался:
– Как будто кто–то плачет.
– Сельзаряне, кажется, не могут плакать.
– Ратибор?! – ахнул Кирилл.
И они бросились за дом на звук. Ратибор был один. Он был в своем человеческом обличье, прозрачный шлем закрывал его лицо. Мальчик сидел, склонившись к земле, и горько плакал.
– Сынок, – позвал его Кирилл, подходя. – Мы здесь.
Ратибор даже не повернулся. Он еще ниже склонился над чем–то, не переставая плакать, и столько боли и отчаяния выражала его согнутая фигурка, что у Кирилла сжалось сердце. Он присел рядом и тут увидел на земле распростертое тело собаки.
– Что тут произошло? – допытывался Кирилл. – Не молчи.
Наконец мальчик поднялся с колен и тут же вновь перевоплотился в маленького сельзарянина.
– Габриэль… Габриэль… Они… они убили его… Затоптали своими боарами, – заторопился он. – И скафандр ему не помог, надо было защитное поле включить. Я не успел, Габриэль бросился за войском. Я побежал за ним, звал, звал, а он тут… лежит… как мертвый!
– А где Сияна? – наконец спросил Вадим и со страхом ожидал ответа, предполагая самое худшее. – Она была с вами?
– Нет, с Фай–О, в доме. А мы с Ру на речке были, в пещере. И тут войско налетело. Мы спрятались, а Габриэль бросился за ними и… и… – мальчик снова заплакал.
– Ладно, – Кирилл поднялся. – Ему уже ничем не поможешь, сынок. Он умирает. Пошли отсюда. Мы еще не нашли Сияну.
– А как же Габриэль? – вскричал Ратибор, вырывая руку. – Я его не брошу!
– Хорошо, заберем его с собой на «Лучезар», – согласился Кирилл. – Не думаю, что Талар сможет его оживить. Он, кажется, уже не дышит. Ты–то зачем возвращался в свое человеческое обличье? Думал напугать сельзарских воинов?
– Я просто хотел попрощаться с Габриэлем по–человечески. И поплакать.
– Ладно, вы возвращайтесь на «Лучезар», а я за Сияной, – поторопил их Вадим.
– Держи с нами связь, если что, – отозвался Кирилл. – Пошли, Ра.