Артём приказывал себе приподнять голову, ну хотя бы на сантиметр. В глазах потемнело, потом стало багровым. Давай, давай, поднимайся! Или сейчас, или никогда. Давай же, вставай, колода чугунная! Я тебе приказываю – ПОДНИМАЙСЯ!!!
Что–то изменилось. Он что–то почувствовал. Услышал. Как же это называется? Ментальный канал? Вибрация космоса? Почувствовал тончайшие нити вселенской паутины, связывающей звезды в единое целое. Вселенная дышала. Она живая. Каждая звезда – это нервный узел. Каждая населенная планета – информационное поле. Каждая вселенная – это как живая клетка ткани всего мироздания. Он услышал информационное поле Земли. Земля стонала. Он чувствовал ее боль. Это потрясло его больше всего. Земля была больна. И даже не потому, что человек как паразит грызет и губит планету. Это мелочь, как вши в голове – беспокоят, но особого вреда не причиняют. Здесь что–то другое, извне. Пока не понять. Не дотянуться. Но надо будет обязательно это выяснить. Может, надо помочь или хотя бы предупредить о надвигающейся катастрофе… Только вот как это сделать?
Профессор был просто в шоке. Сегодняшняя томограмма головы показала, что мозг Артёма Демидова восстанавливается. Это невозможно! Этого просто не может быть! Не так удивительно было бы, если бы отросла отрезанная рука. Но мозг не восстановить даже клонированием. Это… это даже не научно! Мистика какая–то! Может, что–то напутали? Нет, он сам присутствовал. Это даже не чудо. Это… нобелевская!.. Тьфу, при чем тут это?.. Это открытие века!
– Если бы ты мог мне рассказать, что твориться в твоей голове, – вздохнул Иван Саныч, глядя на Артёма. – Ты же всё понимаешь…
А тот рад бы рассказать, да не мог выдавить из себя ни слова, будто был каменной статуей. Но если мозг его действительно восстанавливается – это уже неплохо!
До ночи Артём тренировался, стараясь не вы–ходить в астрал. До утра потом, обессиленный, провалялся в бессознательном состоянии.
Утром он проснулся рано, успел застать уборщицу со шваброй.
– Что, маньяк, не сдохнешь никак? – прошипела она, яростно скребя шваброй под его кроватью. – Грехи не пускают?
Артём в изумлении уставился на нее. Она что, тоже сумасшедшая, как и пациенты?
– Ишь, глаза–то какие ангельские! У дьявола тоже такие были. Убийца! Свою семью зарезал! Мать с отцом! По башке тебе, видать, не очень шибко дали, раз живой остался. Чтоб с тебя черти кожу живьем содрали! Наркоман проклятый!
Наркоман? Что–то в душе откликнулось на миг. Он был наркоманом? Но почему же нет тяги к наркотикам? Из–за переливания крови?.. Убийца? Он?
– Что, память отшибло? – не унималась та. – Ты маньяк! Поправишься – в тюрьму заберут, засудят и казнят! И поделом! Скорей бы! Так что поправляйся! И на плаху! Бог – он всё видит!
Она ушла, а он, потрясенный, лежал в ступоре, в шоке, не понимая, не веря, не воспринимая. И вдруг громко, неистово закричал в отчаянье:
– Неееееееееееееееет!
Влетела Ксения с перепуганным лицом, и он вдруг понял, что кричал в голос. Чего не смогли сделать ни врачи, ни его воля, сделала старая уборщица своим праведным гневом. Он теперь может разговаривать, общаться. Но это его уже не радовало. Он монстр, чудовище, дьявол! Как такое возможно? Нет, это не правда! Это ошибка!
– Что случилось? – воскликнула Ксения, и тут до нее дошло, что у Артема появился голос, ахнула, всплеснула руками: – Ты можешь говорить! Вот здорово!
Подбежала к нему, быстро обняла, потом застеснялась и отскочила, но не далеко, присела рядышком на стул.
– Скоро совсем поправишься, сможешь ходить. Я знаю! Я в тебя верю. Ты молодец! У тебя такая воля…
– Я убийца? – прервал он ее глухо, еле слышно, но Ксения тут же осеклась.
– Кто тебе?.. Что ты такое говоришь? Какой же ты убийца?
– Мать с отцом… своих... убил, да? – допытывался Артём. – Скажи мне!
– Это всё наркотики, – вздохнув, призналась, наконец, Ксения. – Тебе теть Надя брякнула, да? Ты на нее не обижайся, у нее недавно сына убили.
– Как же я теперь?.. Как же мне теперь жить… с этим? – у Артёма из глаз брызнули слезы, он резко отвернулся, даже не обратив внимание, что тело его послушалось. – Почему я не умер тогда?
– Может, тебе дан шанс… всё исправить? – предположила Ксения. – Начать заново?