— Пап, там… там… — задержав дыхание, взрывается криком и рыданиями. Страшная картина вновь всплывает перед глазами, и быть спокойной не получается. — В реке… лёд… люди…
Баринов больше ничего не спрашивает — тут же звонит Алине Прохоровой, хорошей знакомой из полиции, и просит срочно приехать на пляж со всеми, кем только может, и обязательно с водолазом. Затем пытается успокоить дочь, подсовывая в руки стакан воды. У Дениса дар убеждения работает бесперебойно, так что уговорить Свету вернуться обратно на пляж удаётся за считанные секунды. Они идут пешком, особо не торопясь.
Полиция работает оперативно, что порой даже удивительно, и уже ожидает их на берегу. Прохорова вязнет туфлями в песке, потому подходит медленно.
— Привет. — Она кивает и указывает в сторону реки. — Рассказывайте, что тут такого случилось, что даже водолаз понадобился?
Света выдыхает и указывает на реку подрагивающей рукой.
— Там. Метрах в пятнадцати от берега.
И опять начинает плакать. Алина кивает и больше вопросов не задаёт. Отдаёт распоряжения. Водолаз уже готов: надевает очки, поправляет трубку и погружается под воду. Его нет на поверхности буквально три минуты — Прохорова сверяется с часами. Все молчат, ожидая плеска воды.
Всплывает. Торопится к берегу, пожалуй, даже сильнее, чем Света.
— Вызывайте технику. И… — Он смотрит на Баринову, будто оценивая, можно ли при ней что-то говорить. Алина же одним взглядом даёт понять, что лучше без конкретики. — «Он» тоже пусть приезжает.
Алина хмурится. «Его» вызывают крайне редко, особо не желая связываться, потому слова водолаза удивляют, если это достаточно подходящее слово.
— Что там?
Водолаз шепчет на ухо. Света пытается напрячь слух, но звуки долетают неразборчивым шипением. Не понимает, почему они что-то скрывают? Это же она их нашла, она всё видела.
Закончив разговор, Прохорова, едва переставляя ноги, отходит ещё дальше. Теперь Свете точно ничего не разобрать. Баринов ведёт дочь прочь с пляжа — там ближе к дороге скамейки, можно немного подождать и передохнуть. Алина же, когда рядом нет не знающих, набирает номер. Ожидание недолгое, она даже не успевает понервничать и привычно поторопить время и собеседника, который пока её даже не слышит. Третий гудок прерывается тихим бархатным голосом, который слышит только Прохорова.
— Привет. — Она тяжело вздыхает и оборачивается. — Слушай, ты мог бы где-нибудь через час подъехать к нам в… особый морг? Да, у нас тут одна находка… Без тебя никак. Ага, спасибо. Ждём.
Через полчаса техника достаёт из воды три идеально ровных куба из льда, и только тогда Баринов в полной мере понимает, что так напугало его дочь. Внутрь каждого из них, свернувшись в позе эмбриона, заключён человек.
Ребёнок.
***
— Уверена, что вам нужна моя помощь? — спрашивает Алекс и, рассмотрев один из кубов повнимательнее, понимает — ещё как.
Поначалу кажется, что это самый обычный лёд, разве что излишне гладкий, словно только из формы. Подумаешь, не тает совсем — великая химия и не на такое способна. Однако, стоит подойти ближе, как в глаза бросаются едва заметные царапины. Рядом на столе лежат топор и кувалда — очевидно, повреждения от них. Но неужели настолько плохо старались, что раскрошить кубы не удалось?
Или…
— Они не поддаются, — отвечает Алина, подходя ближе. — Сам видишь, инструменты использовали тяжеловесные. Силы прилагаем, но всё же боимся, что в какой-то момент удар сработает и тела пострадают. Им, конечно, уже всё равно, но…
Алекс понимающе кивает, продолжая разглядывать прозрачные кубы. Ему в целом без разницы, но если это — то самое плохое, о чем говорил отец, нужно разобраться и побыстрее.
Поаккуратнее, но побыстрее.
— Ладно.
Придержав за плечи, отодвигает Алину в сторону и отдаёт ей свои перчатки. Сейчас силу нужно не сдерживать чёрной кожей, а позволить возобладать над всем остальным. В руках Прохоровой перчатки и тёмно-коричневый лёгкий пиджак с вышитой белой надписью на спине — всё, что мешает огню. В зелёных глазах и руках Алекса — всполохи бледного кусачего пламени, за считанные секунды приобрёвшего яркость. Он оставляет отпечатки на идеальной поверхности ледяных клеток, вынуждая подчиниться и проиграть.