Конечно, нельзя сказать, что тем из нас, кто часто с этим встречается, никогда не становится плохо. Я и сам начал чувствовать, как к горлу подступает комок. Но мне нравилось думать, что мы, ветераны, научились это неплохо скрывать.
Офицер широко махнул руками, обозначая территорию поисков вдоль берега реки.
— И помните: обращайте внимание на любую мелочь, которая может показаться важной. Абсолютно на любую.
Я подошёл к Дженнингсу и громко с ним поздоровался — громче, чем обычно. Похоже, его тугоухость лишь усилилась со временем.
Он удивлённо на меня взглянул:
— Зиль! Думал, ты сейчас работаешь на севере штата.
— Не совсем на севере штата — просто чуть к северу от Йонкерса, в одном из прибрежных городков, — ответил я, привыкнув к подобному рода комментариям.
Всё дело было в восприятии. Я и сам ещё недавно думал бы о Добсоне именно так. Даже наше текущее расположение в Верхнем Вест-Сайде считалось некоторыми далёкой северной точкой.
— Я в Добсоне столкнулся со случаем, который привёл меня в Нью-Йорк, — сказал я.
На мгновение мне показалось, что потребуются дополнительные разъяснения. Рыжеволосый офицер двинулся ко мне, спросить, кто я такой, но заметив, что Дженнингс меня знает, отошёл.
— Это может быть связано с твоей работой, — кивнул я на большой укрытый с головой труп, над которым склонился Дженнингс. — Что ты выяснил?
Дженнингс кашлянул:
— Ты же знаешь, вытащенные из рек — сложные случаи.
Это я прекрасно понимал и помнил. Даже если труп находится в воде недолго, то большинство информации, которую мог бы получить коронер, уничтожается.
— Знаю, — кивнул я. — Но ещё я знаю, что у тебя всё равно есть версии, — продолжал я самым уверенным и убедительным тоном. — Я не стану требовать от тебя каких-то официальных выводов, пока ты не проведёшь полное вскрытие.
Дженнингс слегка успокоился и хмыкнул, а затем начал медленно говорить:
— Значит так, нам очень повезло, что холодное течение Гудзона замедлило разложение тела.
Он подошёл к краю фургона, где было бы удобнее осматривать труп, и пошёл следом за ним. Я почувствовал отвратительный запах разлагающейся плоти, хотя то, что мы были на улице, на свежем воздухе очень помогало.
Мы подошли к накрытому толстым чёрным одеялом телу, и я со страхом смотрел, как Дженнингс поднимает край и отбрасывает одеяло в сторону, открывая голову и верхнюю часть туловища трупа.
Я поражённо отшатнулся. Такого просто не могло быть. Но нет, не было никакого сомнения в том, что я увидел перед собой.
— Это мужчина, — только и сумел я выговорить. Слова застряли у меня в горле.
Дженнингс удивлённо на меня воззрился:
— Ну конечно, мужчина.
— А я ожидал женщину, — ответил я, понимая, насколько по-идиотски это звучит.
Дженнингс лишь буркнул в ответ:
— Я собирался объяснить, — начал он. — Поскольку это выловленное в реке тело, то…
Я прервал его:
— Подожди минутку. Прервись. Я так понимаю, существуют доказательства, связывающие этот труп с Майклом Фромли. Но как этот мужчина связан с Фромли?!
Теперь Дженнингс обескуражено на меня уставился.
— Этот мужчина никак не связан с Фромли, — раздражённо ответил он. — Мы считаем, что этот мужчина и есть Майкл Фромли.
Тишина. Время застыло.
Я посмотрел на бесформенную кучу костей и плоти, лежащую передо мной. Человеческие черты за время пребывания в воде изменились до неузнаваемости. Действительно ли это он — человек, за которым мы гонялись и почти отчаялись найти?
До меня начало медленно доходить вполне логическое заключение: если это был Фромли, тогда дело может быть закрыто. Убийца Сары найден, обвинения будут предъявлены на основании улик и свидетельств. Это будет феноменальное завершение дела.
Но сначала мне нужно было получить подтверждение от Дженнингса.
— Можно ли посмотреть на найденные подтверждения его личности? — спросил я, указывая на кучу мокрых личных вещей.
Дженнингс пожал плечами.
— Я не против, если Бобби не против.
Низенький, почти квадратный парнишка вздёрнул голову, услышав своё имя, и кивнул. Как и большинство полицейских-новичков, он слегка побаивался Дженнингса.
— Что у вас тут? — спросил я его. Он отошёл в сторону и позволил мне осмотреть вещи.
— В основном, мокрое барахло, сэр, — ответил он.
Бобби был прав. В куче лежал носок и толстый скруток одежды, скорей всего, пальто. Из карманов были извлечены какие-то бумажки и аккуратно разложены в сторонке сушиться.