Часть денег члены клуба «Полночь» платят за то, чтобы их задницы прикрыли, когда они совершают преступление, а Уолтер забирает остальное.
Когда до меня доходит смысл его слов, мои внутренности покрываются льдом.
― Ты их получишь. Адвокаты уже оформляют мое наследство.
― Хорошо. Это я и хотел услышать. Я рад, что ты получил выгоду от его смерти, ― Уолтер прочищает горло. ― А теперь я хочу, чтобы ты залег на дно. Не делай ничего, что навлечет на тебя неприятности, по крайней мере, пока. Теперь ты у всех на виду.
― Конечно.
Я запускаю пальцы в волосы, как раз тогда, когда светофор становится зеленым. Жму на газ.
― Я скоро свяжусь с тобой, Уолт.
Дженна может и за решеткой, но наша история еще не закончена. Но мои планы не включают клуб «Полночь». Лишь меня. Это личное.
Следом я звоню Розе Реймонд, пожилой леди, которая позволила Дженне прятаться в своей квартире, пока я не понял, где она.
― Вы были блистательны в зале суда, ― произношу я с ухмылкой.
― Что если у меня будут проблемы из-за лжи под присягой? ― ее голос дрожит.
Я знал, что рискованно привлекать ее, но кто не поверит словам хрупкой пожилой леди?
― Вам не нужно тревожиться. Все кончено, Роза, ― сжимаю руки на руле. Кожа на ощупь, как масло. ― Теперь вы можете позволить себе операцию по излечению катаракты. Я переведу деньги на ваш счет, как можно скорее. Вместо того чтобы тревожиться, идите и отпразднуйте. Скоро вы сможете увидеть мир новыми глазами.
― Но...
― Никаких «но», Роза, все кончено.
Я провожу ладонью по щеке.
― Как насчет того, что я переведу на ваш счет чуть больше, чем было оговорено? Вы сможете купить себе что-нибудь хорошее. Но вы должны забыть обо всем, хорошо?
― Х-м-м... хорошо, ― она долго молчит. ― Я постараюсь.
― Не пытайтесь. Вы должны забыть, ― резко выдыхаю. ― Если кто-либо узнает, что вы сделали, вас отправят в тюрьму. Вы же этого не хотите, так? Тюрьма не место для таких пожилых женщин, как вы, Роза. Я бы не хотел видеть вас за решеткой. Хочу, чтобы вы пообещали мне, что забудете обо всем.
Работает. Она дает мне обещание, и я вешаю трубку, испытывая облегчение.
С ревущей из динамиков музыкой, я еду на одно из самых красивых кладбищ в Нью-Йорке. Я паркуюсь рядом с входом и, выходя из машины, хватаю букет цветов с пассажирского сидения. Солнце греет мою кожу, делая мое настроение еще лучше. Каждый шаг к месту, где похоронен Уинстон, еще сильнее повышает мне настроение.
Я останавливаюсь перед его могилой и рассматриваю цветы, украшающие его место. Я борюсь с желанием вырвать, когда мне в нос ударяет запах гниющих цветов и земли. Я бросаю свои цветы поверх других, а затем опускаюсь к земле.
― У меня хорошие новости, братец. Твоя миленькая золотоискательница за решеткой, там, где ей и место, ― провожу рукой по губам. ― Это твоя вина. Ты позволил ей встать между нами. Ты ценил ее больше, чем свою плоть и кровь. Я нашел твое завещание, в котором ты отдавал ей половину своего состояния после вашей свадьбы. Как ты мог так поступить со мной, брат? А теперь смотри, куда тебя привела щелка, ― я усмехаюсь. ― Но я прощаю тебя. Твоя смерть все возвращает к норме. Я собираюсь вернуть жизнь, которую ты украл у меня. И поверь мне, я верну ее до последнего кусочка, ― ухмыляюсь. ― Дженна всего лишь вишенка на торте. Обещаю, что сначала позабавлюсь с ней, а только потом отправлю к тебе.
Я выпрямляюсь и потягиваюсь, пока у меня не хрустит спина. Никогда не чувствовал себя таким живым до этого момента. Со смертью Уинстона, я возродился.
Наконец, отхожу от могилы и ухожу. Вернувшись в машину, я сижу там какое-то время, наслаждаясь тишиной. Глядя на надгробные камни, я представляю себе страх, который испытали мертвецы перед уходом из этого мира. Ощущаю этот страх, и он делает меня сильнее.
Против воли, в моем мозгу всплывает изображение меня, напуганного ребенка в детском доме «Моллоуроуз». Я помню веревки, прикосновения злого хлыста к моей спине. Все словно было вчера. Может, у меня нет шрамов от огня на лице, как у Лица со шрамом, но жестокость, которую я перенес от рук людей, которые должны были заботиться о нас, такая же велика, если не хуже.
Я открываю глаза и засовываю прошлое в дальний уголок сознания, я больше не тот напуганный маленький мальчик. Я наверху. Я владею миром. Что бы я ни захотел, оно будет моим.
Звенит мой телефон, и я со стоном беру трубку.