Наступившая тишина царила в гостиной и мыслях династии Даркраста.
– И что же мне делать? – тихо спросила Сэрна.
– Например, думать, прежде чем делать что-то, не посоветовавшись с семьей? – мрачно предложил Сверр, тяжко вздохнув. – Неужели бы мы не нашли выхода или заставили бы тебя что-то сделать против воли?
– Мама уже велела собирать вещи и отправляться сестре на Элкастор, – тихо напомнила Тейта.
Родители одновременно посмотрели на заговорившую дочь со смесью возмущения и негодования.
– Считай это моей ошибкой, – вздохнула Альда и, взглянув на виновницу переполоха, серьезно спросила. – Что ты решила, дочка?
– Я не знаю, – честно ответила Сэрна. – Видеть каждый день любимого и знать, что внутри него совершенно другой человек – это будет настоящей пыткой.
Сверр взглянул на Альду и мысленно обратился к дочкам:
«Идите спать. Завтра вновь обсудим положение дел».
Обе принцессы поднялись на ноги и тут же покинули гостиную. Императрица уже поняла, что супруг встал на сторону Сэрны и решил убедить её поступить так же.
«Это слишком рискованно» – поджав губы, предостерегла правительница, взглянув на задумчивого мужа. – «Не сейчас, но в будущем».
«Она наша дочь» – напомнил Сверр.
«И она не первая принцесса, выданная замуж за нелюбимого» – парировала Альда.
– Она наша дочь и мы поддержим её, – тихо, но твердо произнес вслух мужчина.
– Это решение отца или императора? – язвительно уточнила она.
– Это мой вердикт, – веско сказал супруг. – И ты изменишь свою позицию по данной ситуации.
– Я должна забыть обо всех опасениях для Сэрны и мило улыбаться? – скептично спросила Альда.
– Отныне – да, – спокойно подтвердил Сверр и чуть иронично добавил. – Или ты забыла, что должна мне еще два «да»?
– Это нечестно, – мрачно высказалась императрица, вспоминая давнее обещание.
– Зато правильно для нашей дочери, – парировал супруг. – Представь, каково это: любить другого человека, видя его точную копию перед глазами. День за днем, цикл за циклом. Все равно что быть свидетелем медленной смерти своей заветной мечты.
– Чего ты хочешь от меня? – устало спросила она.
– Посмотри мне в глаза и скажи, что ты готова обречь Сэрну на такую жизнь?
– Вопрос на самом деле таков: будет страдать одна душа или десятки тысяч тех, кто зависит от решения нашей дочери? – напомнила Альда.
– Как быстро она возненавидит всех этих несчастных, ради которых ей придется страдать? – поинтересовался Сверр. – Когда она простит нас с тобой, тех, кто должен стоять за спиной и всегда быть на её стороне? Мы не для того давали ей жизнь и растили в любви и ласке, чтобы предать в первый же момент взрослой жизни.
– Что я не так сделала, что она такая… упрямая? – устало произнесла императрица. – Где ошиблась?
– Ты ни в чем не виновата, – мягко возразил муж. – Ардас вырос сильным и серьезным мужчиной и когда-нибудь станет достойным правителем. Тэйта на редкость разумная и послушная девочка, а Сэрна… она просто такая. Играет по своим правилам.
– Боюсь, что взрослая жизнь станет для них испытанием, – вздохнула Альда. – Если Тэйта сможет приспособиться, а Ардас поменять правила, то Сэрна – сломается.
– Мы дали им все что могли, – философски ответил Сверр. – Теперь это их жизнь и их ошибки. Возможно, просто союз между Даркрастом и Элкастором неугоден Богам, раз они препятствуют этому уже во второй раз.
– Хорошо, – вздохнула императрица. – Я хочу сама поговорить с Эриалом, а ты сообщи своей не в меру упрямой дочери, что родители на её стороне. Но ничего не обещай, ибо не мы одни решаем, как будет.
– Может, стоит поступить наоборот? – иронично предложил Сверр.
– Я лучше знаю Эриала, и в такой момент, как сегодня, он лучше услышит бывшую жену, чем правителя Даркраста.
Альда знала, где можно найти сына дона Эрнесто. Отцовский кабинет не раз становился центром планирования и стратегических решений. Проходя по забытым коридорам, императрица чувствовала странную тоску. Когда-то она мчалась к королю, чтобы в очередной раз получить совет или отеческую поддержку. Постучав в двери и не услышав ответа, Альда смело вошла в до боли знакомый интерьер. Здесь ничего не изменилось, даже пахло так же, как в последний день её царствования на Фарогосе.