Девушка расхрабрилась, и направилась к крыльцу полу-дома полу-рухляди лесной ведьмы, и только хотела постучать в дверь, как та сама собой отворилась, а с глубины избы донеслось:
– Заходи, малахольная. Думала, что не дождусь вашего прихода до рассвета!
– Нашего? – не поняла Оксана, проигнорировав остальную часть высказывания ведьмы.
– Твоего и твоей дочери, – пояснили ей.
Девушка непроизвольно схватилась за живот и переступила порог. Здесь по-прежнему, как и в последний раз пребывания Ксаны, было чисто выметено. Посреди сруба стояла выбеленная печь, украшенная замысловатым красным орнаментом. На натянутых вдоль стен верёвках висели беличьи и заячьи шкурки, лягушачьи и ящерицы засохшие тушки, всевозможные пучки трав, запах которых окутывал дымкой и дурманил.
Из-за старой выцветшей занавеси вышла Оксанина давняя знакомая — старая скрюченная бабушка с седыми, собранными в пучок волосами.
– Присаживайся, говорить будем, – указала она скрипучим голосом на табурет, стоящий подле стола.
Оксана молча послушалась.
– На, выпей, горло ополосни от сухости, – поставила возле девушки старуха деревянную чашу с водой.
Оксана с удовольствием выпила живительной влаги. А хозяйка избы начала свой рассказ:
– Не знаю кто тебя надоумил оббегать поле ржаное нагой. Но после этого всё пошло сикось-накось, не так, как задумывалось поначалу, – только Оксана хотела что-то спросить, как старуха её осадила: – Ты хотя бы дослушай, не перебивая, до конца. А то итак наворотила дел, бедовая! После вопросы задавать будешь.
Девушка кивнула в ответ и приготовилась слушать дальше:
– По своей глупости и недальновидности ты не завершила древнейшее мощное заклятие. Оно пробудило спящие силы демонов – водной и огненной дев.
Мог бы настать крах всему! Ежели не заперла бы одну из них снова, то неминуемо началась бы безостановочная борьба между ними: когда выходят океаны из берегов и лава из жерла вулканов, происходит непрерывное движение земной тверди — горы становились бы на место впадин, а низины, напротив, превращались бы в горные вершины.
Однако, хоть что-то ты успела предпринять— до рассвета очиститься в воде.
Но вот прыгание через потухшие угли не принесло никакого успеха — огненная осталась по эту сторону!
Толика моей вины здесь тоже есть. Хитростью я дала тебе заклинание, но, отнюдь, не для приворота того подлеца, как было заявлено мною. Это была проверка истинности пары. Если проверка не пройдена, то у обоих наступает отторжение к друг другу. Ежели бы ты не скакала козой голою по ржаному полю, открылось бы тебе его гнилое нутро уже бы в ту ночь, спала бы пелена с очей, проснулась бы мудрость, а сердце — напротив освободилось бы от оков тобою же и наложенных. И, наконец, пришла бы ко мне на обучение.
Стара я стала. Преемница срочно нужна.
Иначе кто будет следить за порядком в мире, как не хранительницы всего живого, ведающие саму суть.
Да вот, ворожбой своей ты всё испортила — всю ведьмовскую силу растратила. Но вижу, что дитятку носишь под сердцем ещё более сильную, чем была сама.
Оксана схватилась за живот. Её карие глаза расширились от сквозящего в них первобытного ужаса. Девушка побледнела.
– Ладно, уж, спрашивай. Вижу, что любопытство гложет тебя, – снисходительно позволила старуха.
– Как я могу к вам обращаться? – спросила Оксана.
Ведьма рассмеялась скрипучим утробным смехом. А потом представилась:
– Яромила.
– Яромила, подскажите, пожалуйста, что произошло со мной после ворожбы. Ещё хочу понять, что случилось с моими родителями. Мы забежали в осенний лес, а выбежали в летнем. А потом я увидела их помолодевшими. И кто я такая, если в эту ночь не была зачата?
«Хм. Зришь в корень, жаль, что растратила все силы и это место вытолкнет тебя, как только придет рассвет», – задумалась ведьма, а вслух продолжила:
– Ты вспомни, как чуть не померла. Я лишь в последний момент успела зайти в избу и влить в твои уста снадобье лечебное, да заговор прошептать. Хорошо, что мать твоя траву-барьер от входа магии в дом выбросила. В противном случае, больше бы не свиделись: и сама бы в мир духов ушла, и дитятку с собой утащила.