Всю дорогу назад Мирон пребывал в царстве сна.
Проснулся прямо в телеге, когда солнце скрылось, а в небе стали появляться первые звезды.
Супруга новоиспеченная не стала его тормошить, чтобы дать как следует отдохнуть. А потому попросила отца и нескольких односельчан телегу затащить в амбар.
После этого отец девушки ушел к куму своему, чтобы молодым не мешать.
А Маша заботливо накрыла новоиспеченного супруга лоскутными одеялами, и отправилась прибираться после вчерашнего застолья.
Так, как гости съели всё, что только было наготовлено на празднество, она принялась готовить пирог.
Напевая песню, Маша, замесила тесто, начинила его мясом, положила на лопатку, открыла заслонку в печи, и только начала ставить полученную массу, как в избу вошел Мирон.
Он с безумным мычанием выхватил у девушки лопатку с сырым пирогом и швырнул его на пол.
– Мироша, ты чего сделал?! – воскликнула Маша и влепила ему пощёчину, дабы привести того в чувства.
Мирон точно обезумел, оголтело схватил девушку и вышвырнул за порог дома.
На глаза жены навернулись слёзы, она попыталась вернуться, но дверь была заперта — Мирон постарался и изнутри закрылся.
Маша почувствовала боль внизу живота. Не зная что делать дальше, она поковыляла на другой конец деревни – отца с подмогой звать.
Мирон как завороженный подошел к открытой заслонке, сел на пол и начал смотреть на танцующее пламя в печи.
«Эх, коли бы жар-птицею стал, смог бы дотронуться до огоньков», – задумался он и вспомнил про то, что за пазухой у него лежало много свечей из церкви.
Он достал и зажег одну, и начал любоваться лучистой каёмкой света во тьме. Поставив свечу на пол, Мирон следом зажег другую, а потом третью, и так до тех пор, пока не извлёк из закромов все свечи. Затем Мирон сел в образовавшийся круг.
И так спокойно и отрадно сделалось на его душе.
В какой-то момент он увидел лицо Оксаны. Девушка полетела навстречу к нему и раскрыв свои объятия, звонко рассмеялась.
– Сгори, тварь! – разозлился Мирон и начал поджигать скатерти, занавески, иконы, солому, торчащую между брёвен — всё то, до чего мог дотянуться.
Призрачные щупальца едкого дыма обступили его со всех сторон. Задыхаясь, парень продолжал раздувать огонь, взвихрившийся вокруг. И, наконец, он понял, что дымка с Оксаной навсегда и бесследно растворилась – больше ведьма бесовская его никогда не побеспокоит.
– Горит! Горит! Ведра несите, тушить пожар! – завидев пожарище издали закричала Маша, упала на колени и расплакалась.
Петр, снял шапку с головы и, словно подкошенный, упал рядом с дочерью. Всё то, что он нажил за всю жизнь — на глазах съедало кострище высоченное. В какой-то момент ему показалось, будто из середины пламени вылетела птица огненная. Она поднялась ввысь и полетела в сторону леса.
– Жар-птица! – пораженно воскликнули односельчане.
«Не привиделось!» – подумал Петр и начал быстро креститься.
Рядом раздался крик его дочери. В ту же ночь она потеряла ребенка.
Мирона спасти не удалось. От дома старосты ничего, кроме пепелища не осталось.
Глава 8. В избе ведьмы на перепутье
Оксана бежала, не разбирая пути. Липкие пугающие объятия тьмы тянули к ней свои страшные щупальца, царапали руки и ноги колючими острыми ветками, хватали, запутывали, старались сбить с ног.
Язык девушки от страха прилип к нёбу, дыхание сбилось, внутри как будто всё сжалось.
В её голове чередой крутились вопросы: «Получается, что меня не успели зачать сегодня?», «Кто я такая, если никогда не была рождена?», «Куда исчезли родители из моего времени?», «Что со мной будет?»
Не прошло и пяти минут, как ноги вывели девушку к уже знакомой ветхой избушке, в окне которой горел тусклый огонек света.
Не жива ни мертва, Оксана прилипла к месту у кромки леса, не решаясь идти дальше.
Однако, ей пришлось пересилить себя и превозмочь сковавший её ужас – необходимо было во что бы то ни стало услышать все ответы на свои вопросы.