— Ты обалдел, что ли? Как я могу её обидеть? И, главное, зачем? — удивился Петя.
— Не знаю, но я тебя предупредил. Мы пока ещё мало знакомы… и её я успел узнать гораздо лучше, чем тебя, так что, смотри у меня! — сказал я.
— Гораздо лучше? — озадачился Петя.
— Не о том ты думаешь, — вздохнул я, — подружились мы просто. Ищи рации, давай!
— А, ну да! — кивнул Петя и вновь полез в свою коробку.
У Пети оказался набор из четырёх раций в кейсе. Аккумуляторы лежали отдельно и были частично заряжены. Этого хватило, чтобы проверить, будут ли они ловить сигнал снаружи.
Связь была!
Я уж не знаю, где именно находился Петин «карман», но радиоволны он пропускал, причём без задержки. А ведь у раций радиус действия относительно небольшой, так что это место не могло быть далеко. Странно, что акустические волны совсем не проходили… но в таких случаях, когда что-то невозможно было объяснить с точки зрения привычных знаний о мире, я всегда говорил: «МАГИЯ», и на этом успокаивался. Это слово объясняло всё необъяснимое.
Да, с приходом магии вообще порог удивительного далеко отодвинулся. Тут каждый день случаются просто невероятные вещи, так что удивляться тому, что акустические волны не проходят, а радио проходят, вообще глупо.
Но мне всё равно было интересно, где именно находится этот самый карман. Физически. Ведь где-то он же должен был располагаться. Версия про другое измерение, про параллельный мир, может быть, и была правильной, но мне не нравилась. Мой мозг требовал какого-то более рационального объяснения. Возможно потому, что раз мы, залезая в карман, попадаем в другое измерение, мозг не мог оценить степень угрозы этого процесса, вот и не хотел верить в то, что не может проанализировать.
Но если отбросить всю эту лирику, наличие связи с карманом очень сильно расширяло наши возможности. Ведь если отряд сидит в засаде в этом кармане, а наблюдатель снаружи держит с ним связь и докладывает обстановку, это даёт очень мощное стратегическое преимущество и эффект внезапности.
Выслушав это мою версию использования кармана, Петя озадаченно покачал головой.
— Мы на войну идём, или забрать ребёнка, оставшегося в одиночестве? — спросил он.
— Да, тут бывает, что ночная прогулка к реке оборачивается войной, так что, никто и ни от чего не застрахован. Лучше быть готовыми ко всему, — сказал я.
— Ладно, будем! — сказал Петя, — ну что, мы здесь закончили? Вылезаем?
— Погоди! — сказал я, потому что мне в голову пришла ещё одна мысль.
— Что? — Петя вопросительно посмотрел на меня.
— Слушай, — начал я, подбирая слова, — даже не знаю как сказать…
— Ну, говори уже, — вздохнул Петя, чувствуя, что моё предложение не сулит ему ничего хорошего.
— Я понимаю, что это твоё личное пространство, — сказал я, и, услышав это, Петя улыбнулся. Похоже, что его эта мысль тревожила. Он впускал нас в святая святых, а мы уже начинали воспринимать это как общий ресурс, — но как бы ты отнёсся к тому, чтобы здесь всё время находилась одна девушка.
Петя нахмурился.
— И речь, естественно, не о Маше! — сказал он.
— Конечно, нет! — кивнул я.
— Главная проблема в том, что здесь очень холодно, — сказал Петя, — есть ещё ряд других, но эта основная. Если надо, то я не буду возражать. Но она тут просто околеет.
— Да, это проблема и с этим нужно что-то решать, — сказал я, — дело в том, что девушка эта без сознания. Это Нина, которая лежит в коме.
Петя присвистнул.
— Да, ну и дела… честно говоря, даже не знаю, что и сказать, — задумчиво пробормотал он.
— Смотри, мы можем поставить сюда кровать, придумать что-то с тёплым бельём… может быть, спальник найдём, или одеяла тёплые, — сказал я.
— Но дышать-то она будет всё равно холодным воздухом. И если какое-то время, то ничего. А если долго? Как это на ней отразиться? — спросил Петя.
— Не знаю, — честно сознался я, — но нам нужно взять её с собой, а тащить на руках это… тяжело, неудобно, да и для неё тоже не очень хорошо. Ведь и уронить можно, и ударить.
— А зачем её забирать? Я думал, что за ней здесь будут ухаживать, — сказал Петя.
— Как бы это попроще сказать… — замялся я.
— Да говори уж как есть! — сказал Петя.
— Она сама меня попросила! — выпалил я.
— Как? — опешил Петя, — она вышла из комы?
— Нет, но у нас с ней иногда случаются… ментальные контакты… так, наверное, правильнее всего будет сказать, — я с трудом подбирал слова, чтобы объяснить происходящее.
— А что она ещё говорит? — заинтересовался Петя.
— Она не то чтобы говорит, — вздохнул я, — это скорее короткие телеграммы, которые до меня доходят, время от времени. Не на любой вопрос я могу получить ответ. Но вот сейчас, когда мы собираемся отсюда уходить, она попросила забрать её с собой.