—Ух ты! Кто тут у нас?
—Привет, девчонки! — Они обняли меня. — Я тоже очень соскучилась.
—Как самочувствие? — спросила одна из них.
—Порядок.
Они видели мое состояние и были против моего участия в игре, но я не послушала их — и напрасно. Когда мы вышли на площадку, мне стало хуже. На стенах были фотографии моего отца, вдохновителя нашего клуба. Как жаль, что он не увидит мой дебют после школы. Я хотела, чтобы он знал, как сильно я по нему тоскую.
Игра давалась с трудом: голова раскалывалась, становилось все хуже. Я задыхалась, мечтая об Олеге рядом. Я не выдержала, рухнула на пол от боли в горле, казалось, что не могу дышать. Мне помогли подняться, и в этот момент я увидела, как Олег с гневным выражением лица направляется ко мне. Мне не поздоровится!
Горячая штучка
Сергей Лазарев—Сдавайся.
Когда я увидела её обнажённой, все мои сомнения развеялись, словно дым. Она стояла передо мной во всей своей красе, дразня и искушая. Я подумала, что стоит немного поставить её на место. Я знаю её чувства ко мне, но уверена: она не станет играть в грязные игры. Когда она подошла ко мне, я решила, что она хочет показать, что не боится меня. Но когда она заговорила, всё пошло прахом — её голос, губы, шея сводили меня с ума. Я всегда обожала, когда она собирает волосы в хвост, и она знала это, делая это каждый день, заставляя меня забыть, что она младше. Когда она собралась уходить, я не смогла отпустить её просто так. Поцеловала её шею, губы… Она сводит меня с ума, и я ничего не могу с этим поделать. Хочу, чтобы она ушла, вышла замуж, но она не хочет. Теперь, когда я заставила её делать мне массаж в холодной воде, она заболела, и это моя вина. Она лежала, когда мне позвонили с работы. Всё было как обычно, никаких проблем. Но потом мне сообщили, что она должна играть, а она плохо себя чувствует. Я не могла поверить, что она обманула меня. Пойду туда и разберусь с ней. Мне всё равно, откуда она узнала мой номер. Я разбила её телефон, когда она разговаривала с парнями. Помню, как она злилась тогда.
—Какое право ты имеешь! — кричала она, стоя со мной у ворот дома. — Даже отец никогда так не поступал!
— Вот именно! Если бы отец был с тобой строже, ты бы не была такой…
— Какой такой?! — Она смотрела на меня так, будто я был её злейший враг.
— Самовлюблённой дурой! — рявкнул я и отстранил её к воротам, заметив, как её отец вышел из дома.
Нам срочно предстояло отправиться в другой город по делам, и обстоятельства требовали от нас максимальной концентрации. Однако в течение последней недели между нами царила молчаливая неприязнь: она не разговаривала со мной, и я, в свою очередь, делал вид, что не замечаю ее. Эта напряженная обстановка вызывала у меня сильный дискомфорт и раздражение. Ночами я не могла уснуть, мучаясь мыслями как об отсутствии общения с ней, так и о вечных недовольствах Амелии, которая, казалось, всегда находила повод для критики в нашем взаимодействии после работы. Мысли о ней не покидали мой разум, и я осознавала, что надо что-то менять.
Когда Мари заболела, я решила немного смягчить свою позицию и придумала план. Я понимала, что нам необходима честная беседа, чтобы прояснить ситуацию и избавиться от напряжения, которое мешало нам обеим. Я надеялась, что смогу достучаться до ее сердца и вернуть прежние теплые отношения. Так и получилось.
Когда я вышла из машины, игра уже началась, и я стремилась попасть внутрь, чтобы присоединиться к команде. Однако два человека, стоящие у входа, не желали меня впускать, что вызвало во мне определённое раздражение. Я всегда добиваюсь того, чего хочу, и не собиралась сдаваться.
Когда я наконец увидела её, то почувствовала прилив нервозности. Было очевидно, что её мысли были далеки от игры, и это меня насторожило. Вспомнив, как она когда-то охотно играла со мной почти каждый день, когда я была свободна, я ощутила ностальгию.Мне хотелось вернуть ту атмосферу лёгкости и радости, в которой мы когда-то были.
— Хватит! Ты не сможешь уже бросать! Сдавайся!
— Нет, Олег, — произнесла она, повернув голову ко мне. — Я не могу сдаваться, не смогу.
Её страсть к игре была очевидна, и мне тоже нравилось наблюдать за тем, как она играет. Каждый её ход был наполнен энергией и азартом, и я понимал, что для неё это не просто развлечение, а нечто большее — способ выражения себя и борьбы с собственными внутренними демонами.
Когда она упала на пол, я чуть не осознала, что делаю, вышла и спустилась в игру. Когда она меня увидела, сразу поняла, что я её, возможно, убью, потому что лицо стало ещё хуже, чем было. Когда я была почти рядом, она снова упала, но я успела её подхватить. Из девушек сказали, что её заменят и что всё будет в порядке. Мы поехали к врачу, который выписал кучу лекарств от простуды, боли в горле и отёков. Бедная не могла даже говорить и дышать нормально, ей было тяжело. Когда мы зашли, она хотела принять душ, но я остановила её, сказав, что сначала нужно отдохнуть. Она послушалась, села на кровать, и я принесла ей чай с мёдом. Её глаза были полны благодарности, но я знала, что это только начало. Ей предстояло долгое выздоровление, и я была готова быть рядом. Она дома собиралась принимать душ.