Чеченцы с пистолетами пошли в атаку, не обращая внимание на выстрелы Алана, и даже на секунду перехватили инициативу, но на помощь осетинам пришел «Стечкин» Макса. Почти не целясь, он расстрелял нападавших сзади, укрывшись за их же «Семеркой». Нападавшие попадали к своим мертвым друзьям, а Максу тем временем едва не прилетело из остановившегося перед местом побоища «праворукого» серебристого «Ниссана».
Макс успел сделать в сторону машины всего один выстрел и, увидев, как его пуля от асфальта срикошетила в никуда, нырнул под колесо «Семерки», спрятавшись за ее задним боком. Со стороны «Ниссана» затрещали сразу четыре автоматные очереди, которые продырявили насквозь весь «семерочный» багажник, превратив его в решето.
Пришла очередь Казбека помочь Максу. Он выстрелил два раза из ТТ, и очереди застрекотали в его сторону, разорвав в клочья вначале мусорный алюминиевый банк, за которым Казбек еле успел спрятаться, а потом расколотив в щепки старые строительные леса, за которыми прятались меняющие магазины Цола, Алан и Тамик.
Макс тоже успел заменить обойму в «Стечкине», и, выскочив из-за своего колеса, всадил несколько пуль в одного из автоматчиков. Тот дернулся и, изобразив какое-то нелепое танцевальное «па», навзничь свалился на землю, запустив напоследок прощальный залп салюта в память своих мертвых друзей холодеющим пальцем. Правда остальных стрелков эпичная смерть чеченца не остановила. Выстроившись в одну шеренгу. Они пошли вперед, не жалея патронов. Тамик, Цола, Алан тоже решили не экономить на выстрелах и, поднявшись с асфальта, ответили. Пули летели навстречу друг другу, но осетинские оказались точнее. Чеченцев стало ровно на двоих меньше. Последний оставшийся в живых сообразил, что ему хана, и что-то громко крикнул на своем. В самом начале узкого прохода между цехами «Полимера», расплескивая кровавые лужи, появилась очень черная «Восьмерка». Чудом выживший чеченец бросил автомат и побежал. Макс узнал его. Это был тот самый Исмаил, что несколько дней назад обещал Тамику золотые горы и целый Терек дешевого спирта. Видимо Тамик тоже узнал его. Он выскочил из укрытия и очередью по ногам свалил Исмаила. Водитель «Восьмерки» собирался развернуться и позорно бежать, но пуля из ТТ Казбека воткнулась ему прямо между глаз, осыпав на капот лобовое стекло.
– Сука! – Тамик пнул стонущего Исмаила и направил автомат в его голову, – Где бабки? Ты «слово» сказал, а сам мочить нас приехал!
– Их нет! – прохрипел Исмаил, – Нет бабок!
– Вот видишь, – подошел к Тамику Макс, – их и не было никогда. Они просто перешмаляли бы вас и забрали бы вашу территорию. С Орехами так же чуть не получилось.
– Ну всё! – Тамик тряхнул автоматом, – Им кабзда! Едем в Балту!
4 глава - 6
Посёлок Балта. Кафе «Аьхке» («Лето»). Сентябрь 1993 года.
– Вот здесь они собираются, – Алан из УАЗика кивнул в сторону светящегося, как новогодняя ёлка, кафе и вытащил из кармана гранату.
– Ты чего это? Не шути, – повернулся к нему сидящий за рулём Казбек, но его перебил Тамик:
– Давай мы дальше сами как-нибудь разберемся. Пошли, – он кивнул сидящим рядом Алану и Цоле и щелкнул предохранителем на стальном ложе автомата.
* * *
Сначала пули побили все стекла на веранде, украшенные разноцветными новогодними лампочками и снесли вывеску, потом от выстрелов стали вдребезги разлетаться окна в самом кафе. Когда в оконных рамах не осталось ни одного целого стекла, Алан по-мальчишески подкинув гранату в руке, запустил ее внутрь, как камень, который пацаны обычно кидают в схватившегося за палку соперника. Раздался взрыв. Из всех четырех окон кафе наружу вылетели языки пламени и облизали обшивку здания.
Тамик вышел вперед и очередью срубил выбежавшего вместе со входной дверью объятого огнем чеченца. Тот скатился с крыльца вниз и стал чадить противным приторным сладковатым запахом. Из кафе раздавались крики. Кто-то из чеченцев пытался вылезти из окна, выбивая локтями и ногами деревянные рамы, но их загонял назад строчащий из автомата как заведенный Цола. Тех, кто не возвращался и все-таки вываливался наружу Цола гасил короткими прицельными выстрелами, целясь принципиально в голову. Шансов выбраться из кафе у людей, оставшихся там, оставалось все меньше и меньше. Алан прикладом автомата долбил по стеклам припаркованных у кафе машин, расстреливал капоты, бил очередями по колесам, ударами ног сносил зеркала и гнул двери. Напоследок он забрался на крышу «Фольксвагена» поносного цвета и стал с ненавистью топтать ее ногами. Стойки хрустнули, крыша просела, и Алан, спрыгнув с нее, присоединился к Цоле расстреливать последних оставшихся в живых чеченцев, все еще пытавшихся спастись через окна.