– Так они же играли, – начал было Могила.
– Да, – кивнул Макс, – а водочные деньги делали своё дело. Тем более, что в начале 1996 года осетинская водка была признана лучшей на каком-то важном международном конкурсе. И в республику пришли иностранные инвесторы, разместившие деньги естественно в «Газовском» «Алан-банке» и зависли там навсегда, потому что Осетия, не желавшая работать, а умевшая только разливать водку задумалась, как жить дальше и решила избрать своего первого президента. Выборы происходили в атмосфере всеобщей ненависти, Хасавюртовского соглашения и протестов, которые вылились в серию терактов. Вначале был дважды взорван памятник Ленину на Привокзальной площади, потом прогремели взрывы у единственной действующей в городе мечети… Всё закончилось обстрелом здания ГОВД и не очень опасными подрывами машин у домов местных чиновников. Кандидат Руслана от партии водки с треском проиграл, несмотря на засланные Системе четыре КАМАЗа с деньгами. Но Руслан не унывал, и открыл, как и мечтал, первое в республике казино, где местные богачи и чиновники за ночь оставляли бюджеты осетинских селений. Наверное, это и не понравилось первому президенту Осетии. Мы тогда с ним, – Макс кивнул на Дятла, – решали проблемы отнюдь не водочные, и Руслану прилетело. Президент для начала осадил его футболистов, которые в хлам разосрались с профессиональной футбольной лигой и со всем российским футболом, решив, что могут играть по своим правилам. Водке не удалось решить эту проблему, и вслед за футболистами прилетело всем посредническим фирмам «Газов», которым новый президент показал, что налоговая в республике есть, и она умеет работать. Руслан стал чаще бывать в судебных инстанциях и, запутавшись в постановлениях и решениях суда не заметил, как в его владениях стали появляться опасные конкуренты – водочные бароны из Пятигорска и Минвод, алкографы из Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкессии и дагестанские короли. Системе в 1997 году пришел всего один грузовик с бабками. Мы с Дятлом стали первым партизанским отрядом на территории врага, словом и пулей отговорившими конкурентов Руслана лезть в Осетию. У нас всё получилось. У Руслана тоже – он расширил водочный бизнес за счет уничтоженных нами с Дятлом конкурентов по всему Кавказу, после чего пришел к единственному, как ему показалось, правильному решению – президента надо менять. В 1998 году Руслан стал единственным владельцем «Родника». Он и его водка победили на президентских выборах в республике, и водка стала новым символом Осетии. «Родник» приобрел эксклюзивные права на производство и продажу более чем ста наименований водочной продукции по всему северному Кавказу. Несогласных мы с ним, – Макс посмотрел на Дятла, – силой загоняли в «Родник», подгоняя выстрелами из автоматов, пистолетов и снайперских винтовок.
– Так ты же это… вроде как с ним не должен был работать, – посмотрел на Макса Холод.
– А я с ним и не работал, – ответил Макс, – мы просто вместе работали на Систему. Первыми, что с родником что-то нечисто, догадались осетинские воры. Официально через подконтрольные им структуры проходило 64 тонны осетинского спирта в цистернах по цене 40 тысяч долларов за каждую. Но это только по бумагам. Фактически спирта было в три раза больше. Воры выяснили, что основная часть спирта в Осетии не задерживалась и невидимыми путями по фальшивым накладным растекалась по всему Кавказу. В Дагестане, Кабардино-Балкарии, Кавказских Минводах и Пятигорске этот спирт загадочным образом превращался в водку, которая минуя воровской общак караванами большегрузных фур продолжала свое путешествие по городам России уже официально. Объяснить такие чудеса руководство «Родника» не смогло, как и тот факт, что спирта в цехах «Родника» производилось в три раза меньше, чем потом продавалось. На воровской сходке в селе Гизель законники решили обратиться за разъяснением ситуации к Руслану. Провести встречу с ним был направлен брат Тамика, но встречи не произошло. Вместо нее случилась «ситуация», – Макс улыбнулся. В сентябре 1998 года к офису «Торгинвентаря» подъехали два «Мерседеса», «Ауди» и джип «Чероки». Четыре молодых человека, вышедших из иномарок, провели в здании около часа, а когда появились на улице, по ним был открыт ураганный огонь. Стреляли с третьего этажа здания, где в нескольких кабинетах были устроены огневые позиции для снайперов и автоматчиков. Раненные первыми же выстрелами, бандиты отчаянно отстреливались, но через несколько минут их добили. Когда на место разборки примчалась милиция, все было кончено. Возле офиса было найдено 7 автоматов, 3 пистолета, помповое ружье и гранатомет "Муха". Все четверо погибших были «Газовскими». Те, кто стрелял, ходили под ворами. Была назначена большая встреча. Брата Тамика обозначили гадом, несмотря на то. Что он божился, что не имел к расстрелу «Газов» никакого отношения. Но его не услышали. Через три дня после встречи его выловили с пулей в затылке в районе очистных, где Терек замедлял свой не очень быстрый бег. «Газовские» естественно были не при чем. Убийц найти не получилось. А дальше… За короткие сроки все участники воровской сходки в Гизели покинули этот мир при довольно странных обстоятельствах, попав под машину, взорвав самого себя, упав с лестницы и свернув себе шею… В дело вмешались московские авторитеты, но их остановила начавшаяся с нападения на Дагестан вторая чеченская война. А Системе заехало еще семь денежных КАМАЗов, и моих разумных доводов о Руслане они не услышали. Зато услышали торговцы, которые работали на воровских территориях. Правда слушали они их не долго. 19 марта 1999 года на Центральном взрыве Владикавказа прогремел взрыв, унесший жизни 52 человек. Так воровские территории легли под «Газов». Казалось, Руслан идет вперед к своей мечте, но, – Макс поднял палец, – и у него начались неприятности. Продлившиеся без малого десять лет. Началось всё с «Родника». Его деятельностью в 2001 году заинтересовался Федеральный центр, уставший отлавливать по всей России машины с паленым контрафактом с «Родниковскими» реквизитами. КАМАЗы бабок, засылаемые Системе Русланом, едва успевали замазывать его водочные косяки. Центр упорно не хотел мириться с тем, что в одном из самых взрывоопасных регионов в России разливают водку и наначивают деньгами от ее продажи сепаратизм и национализм, – Макс вздохнул, – но Руслан думал как-то по-своему, не считая, что чем больше водки, тем больше проблем. Так в республику почти легально вернулся спирт из 90-х. Схема его доставки не изменилась, просто он стал называться не грузинским, чеченским и украинским, а своим осетинским, сертификат качества которого был украшен печатью «Родника». Палёнки стало еще больше. Денег, естественно тоже, правда не у Центра и республики, а у «Газа» и Системы. Центр с Осетией пролетели. Вот тогда осетинские чиновники вспомнили слова Кагоева: чтобы решить проблему с водкой у себя дома, надо начинать с местных. У меня тем временем родился сын, Виктор, и я оказался между двух огней – с одной стороны Центр и Республика, а с другой Система и «Газ». Но дилему за меня решило правительство РФ, решившее в 2008 году закончить водочную вакханалию в Осетии. Появилась организация «Росалкоурегулирование», которая установила для осетинской водки новые правила игры. Акцизы выросли в разы и составили 400 рублей за один литр спирта с дальнейшим гарантированным повышением на 100 рублей в год. Так же были внесены ряд изменений в законодательство РФ, ставших ударом для кустарных водочных производств и фактически лишивших республику монополии на алкоголь со всеми налоговыми льготами, установленными в 1992 году. Водочный «Родник» Руслана стал иссякать. Но пока не перекрыли кран, Руслан решил устранить и эту проблему. 26 ноября 2008 года был застрелен мэр Владикавказа. Пуля со смещенным центром от неизвестного снайпера попала ему прямо в сердце. А в последний день 2008 года был убит бывший мэр города. Чиновник в своей «Ауди» выезжал со двора своего дома на улице Морских Пехотинцев. Когда машина оказалась в узком проезде между двумя многоэтажками, к ней подбежали два человека с автоматами с гл