Макс обнял ее и, повернувшись, быстро направился в сторону видавшего виды «Рендж Ровера». Подойдя к машине, он распахнул дверь и крикнул в сторону неприметной серенькой «Ауди», возле которой стояла его жена:
– Доберетесь до Батуми – позвони. Раньше не надо.
* * *
– Это был последний раз, когда я видел свою семью, – Макс вздохнул, – казалось, им уже ничто не угрожает. Но семьи у меня больше нет. До Абхазии они так и не доехали. – Макс снова потянулся к сигаретной пачке, – Конечно, Система выразила свои соболезнования, признала ошибки и дала мне самому разобраться с «Газовскими» как я хочу.
– Мало им было за всё, что они сделали, – пробубнил Дятел, – но «Газа» больше нет.
– Ничего так себе по жизни прилетело, – покачал головой Наум.
– Мне-то нет, а вот семье моей да, – ответил Макс, – внутри как будто ниточка оборвалась. Система это поняла.
– И тогда они придумали для тебя новую игру, – ответил за Макса Холод, – знакомо.
– Нет, продолжили старую. А дальше вы всё знаете, – Макс посмотрел на друзей, – пускай эта Система меня создала, но я ее ненавижу не меньше вас, ненавижу за то. Что я им поверил, поменял вас на нее, за то, что она отняла самый главный смысл – жить ради тех, кого ты любишь, ради того, чтобы они не умирали. Да. Я понимаю, я сам виноват, – Макс еще раз посмотрел на друзей, – но, если получается, если я виноват, значит я могу что-то исправить. Вот я и исправляю, и буду исправлять. Только изменить я ничего не могу.
– Но и пережить это всё как-то плохо получается, – Холод посмотрел на задумавшегося Валька, – я вот ему даже завидую. Молча это как-то лучше получается, а вот когда кричать хочется…
– Это всё понятно, – Макс вздохнул, – так что можно на этой всей моей истории про водку из Осетии поставить жирную точку. Думаю, продолжение у нее – это вообще другая книга.
– Точку, Макс, ставит только пуля, – заметил Могила, – а у жизни на этот случай есть свои знаки препинания – многоточия. Жизнь продолжается, значит это многоточие. А дальше всё зависит от тебя. Про водку – это твоя история, значит должен быть твой финал и твоя точка. Или может быть все-таки многоточие, и у этой истории все-таки есть многоточие.
– Так что мне продолжать? – искренне удивился Макс, – Смерть Сони и детей – это точка, и никаких многоточий.
– Это как подумать, – покачал головой Могила, – и с какой стороны посмотреть. Вот тигр у тебя есть? На нем полосы. С одной стороны одного цвета. С другой другого, а если так подумать, он все равно полосатый и тигром от этого быть не перестает. Просто ты не знаешь, где первая у него полоса, а где последняя. Может у твоей истории хорошее начало и плохой конец. А может всё наоборот. Закончилась она плохо, а вот как она начнется… Никто из нас не знает. Так что погоди ты со своими точками.
– Да, – добавил Дятел, – мы сами эту точку поставим и прихлопнем эту Систему!
– Ладно, – Наум посмотрел на часы, – уже куранты скоро бахнут. В любом случае, плохая это история или хорошая – не нам решать, а ее автору, тебе Макс. Истории разные бывают. Главное с эпилогом не напортачить.
– Вы идите, а я покурю, – Макс посмотрел на Холода, который открыл дверь, и в кабинет ворвались звуки стоящего уже у порога Нового, 2020 года.
Эпилог - 3
Макс с криком: «Они живы!» бежал к стоящим возле крыльца женщине, высокой симпатичной девушке и мальчику-подростку. «Живы… живы…» – словно заведенный кричал Макс. Он по очереди прижимал их к себе, целовал и боялся отпустить, чтобы они не растаяли, как снежинки, которые сыпались с неба на залитое светом окно.
Могила улыбнулся и, повернувшись, столкнулся с Холодом, засыпанным снегом.
– Что-то мне подсказывает, что ты обо всем этом знал больше, чем я, – Холод посмотрел на Могилу.
– Каждый из нас знает то, что ему положено. И, да, знал. Просто у каждого подарка своё время. Вот тебе что дарили на Новый год?
– Лыжи, – пожал плечами Холод.
– А мне вот велик, – Могила улыбнулся, – но к лету я от него вырастал и радость, когда я ходил на него и смотрел, дожидаясь, когда растает снег, потом исчезнут лужи, постоянно улетучивалась. И оставался дурак вроде и с подарком, а вроде и без него. Так я перестал верить в Деда Мороза. А у Макса еще не всё потеряно.