– Ну у вас все-таки вроде как экономический подъем в республике. Безработица почти нулевая, зарплаты... – Макс посмотрел на девушку, – в принципе-то можно и честно работать. С бандитами проблему решить, ну и… с коррупцией.
– У нас эти две проблемы уже не одну сотню лет решают и решить не могут. Вы у себя с дураками и дорогами решили что-то? Вот и у нас не получается. Так что попытайся, конечно, – Соня улыбнулась Максу, – но, думаю, у тебя, Москва, тоже ничего не получится. Не отдадут тебе ни бандиты, ни чиновники свой бизнес просто так. А начнешь – войну развяжешь. А у нас как говорят? Если не уверен, что по лицу не схлопочешь, то лучше драку не начинай. Здесь, Максим, все по-другому, – Соня вздохнула, – здесь свой мир. И война здесь тоже будет своя. Начнется война за водку в Осетии, а перекинется на всю страну. Если бы людям где-нибудь в Красноярске водка не нужна была, думаешь ее бы здесь делали? Переливали бы из бочек и водой из-под крана разбавляли? Не уверена, – Соня улыбнулась.
– Слушай, а вот ты говоришь, спирт отовсюду. А откуда конкретно? – Макс посмотрел на потухшую сигарету и положил ее в консервную банку.
– Ну смотри, – Соня прищурилась от яркого солнца, – это только то, что я знаю. Украинский, американский, голландский. Ну, грузинский, конечно. Тут вот в чем главный вопрос – уйти от пошлин, чтобы спирт оставался дешевым. Ну вот, например, доставили танкеры спирт в грузинский город Поти откуда-нибудь из Европы. Предположим тонну. Грузины добавили еще две своих. Из Поти по двум перевальным дорогам его везут в Северную Осетию. В обычных цистернах, в бочках – не важно. Везут к нам. Здесь таможенники. За определенную сумму они верят, что плещется в бочках не спирт, а, например, тормозная жидкость.
– Это ж как тут тормозить-то все должно, – присвистнул Макс.
– Быстро, – усмехнулась Соня, – двумя ногами. И смотри, что получается. Обогащаются все. Первыми грузчики в порту, потом водители фур, которые этот спирт везут. В Поти литр спирта – один доллар двадцать центов стоит. На границе на двадцать центов дороже. А прибыв в Осетию, он стоит уже два доллара.
– Но это все равно крохи. У нас вон… – Макс попытался вспомнить цену на спирт в Москве и, вспомнив, снова присвистнул.
– Вот именно. А теперь представь, сколько с этого литра спирта литров водки получить можно. А в Москве, как я понимаю, водка дороже нашего спирта получается, да? И это бутылка. А вот теперь сам подумай, кто этот бизнес отдаст. Осетины с грузинами плотно на этой теме сошлись. Да и чего греха таить? Прибыль не только себе в карман кладут. Это же рыночные отношения. Часть водочных денег все равно в республике оседает. Школы ремонтируют, больницы, гостиницы строят, дороги прокладывают, зарплаты, рабочие места. А вот теперь подумай, Максим из Москвы, который приехал в Осетию с водкой бороться, – она пристально посмотрела на Макса, – каковы твои шансы эту водку победить? Ты же не с ней сражаться будешь, а с людьми, которые за этим стоят. А им неважно, коррупция или не коррупция. Им важно другое – пока в стране бардак – они как люди живут. И неважно, что это – водка, бензин… Да хоть яблоки с грушами и виноградом. Главное, что они работают и зарабатывают, и результат, как говорится, налицо. Отец, кажется, пришел, – Соня открыла балконную дверь, – пойду маме помогать на стол накрывать.
– Как? Мы же только что… – Макс посмотрел на свой выпирающий из-под майки живот.
– А вот так, – Соня развела руками, – кавказское гостеприимство. Можешь лопнуть, но хозяева отказ не принимают. Про месть слышал? – Соня засмеялась, – Шучу! Водки попробуешь. Настоящей. Осетинской, а не той, которой в России травятся, и поймешь, за что осетины готовы воевать, а за что нет.
1 глава - 11
Владикавказ. Следственный изолятор. Август 1993 года.
– Значит Магомед Умаров? – Макс посмотрел на бланк протокола допроса, – Тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года рождения, судим, статья сто сорок шесть… Так… И что Вы, Магомед Асланович, здесь делаете?
– А ты что здесь делаешь, мусор? – усмехнулся чеченец.
– У меня здесь работа, – ответил Макс.
– Ну и у меня здесь работа. Дела, скажем так, – ответил здоровяк.